ЛИХОРАДКА

ЛИХОРАДКА

Алхимик. Ответствуй, кто ты,

виденье мрачное в стекле.

Материя в реторте. Atercorvus sum[167].

Жил-был человек, который так сильно разочаровался в жизни, что порешил никогда больше не вставать с постели. А всякий раз, когда спать было уже невмоготу, переворачивался на другой бок и снова засыпал...

Но однажды испытанное средство отказало. Человек встревожился: уж как он только не вертелся, и на этом боку полежит, и на том, а сон нейдет, и все тут.

Как вдруг зябкий холодок прошел по его спине. «Этого еще не хватало, - перепугался человек, - если и дальше так ворочаться буду, простуды не миновать», - мигом свернулся под одеялом калачиком и замер, не шелохнется.

Лежит на пуховых подушках лицом к окну, рад бы отвернуться, да страшно - а вдруг простудишься! - лежит, смотрит, и надо ж такое - именно сейчас, когда у него сна ни в одном глазу, дело к ночи идет...

Подернутое туманной дымкой солнце клонилось за горизонт, там, на западном краю небосвода, чуть пониже огромного темного облака - сейчас оно было похоже на голову, - зияла широкая, червонного золота, резаная рана.

«Вот оно, з-знамение! Само небо пред-достерегает!.. Воистину, не сносить мне г-головы, если вылезу из-под од-деяла, - причитал, стуча зубами, человек (очень уж он простуды боялся, и чем дальше, тем больше). - Н-на ночь глядя и зеленый юнец - хлебнул бы он с моё! - поостережется высовывать нос на улиц-цу...»

И он обреченно уставился на туманную дымку, нижний край которой, насквозь пропитанный закатной кровью, вселял в его разочарованную душу смутную тревогу.

Темное облако между тем быстро меняло свои очертания, становясь каким-то перистым, легким, стремительным... Крыло на взмахе, да и только!.. Все дальше уносилось оно на запад...

И тут в мозг человека стало вкрадчиво вползать что-то мягкое, округлое - нежный пушок плесени скрывал истинную его форму, но, похоже, это было воспоминание, таившееся до сих пор в глубине сознания, в какой-то укромной и сырой норе... Воспоминание об одном сне... А приснился ему тогда ворон, который высиживал человеческие сердца.

Эта черная птица еще преследовала его всю ночь, и, как он ни старался, прогнать наваждение не мог... Да, да, так оно и было, теперь он точно припомнил.

«Необходимо во что бы то ни стало выяснить, кому принадлежит это крыло», - сказал себе человек, поднялся с постели и сошел по лестнице на улицу... Так он и брел в одной ночной рубашке, босиком, стараясь не терять из виду зловещее крыло, которое улетало все дальше на запад...

Встречавшиеся на пути люди безропотно расступались, давая ему дорогу, и только опасливо перешептывались вслед: