Бальбино машинально стал ощупывать карманы, чтобы проверить, при нем ли коробка, совсем забыв, что недавно где-то ее потерял.

— Конечно, — заключил мистер Дэнджер, вглядываясь в монограмму на крышке коробки. — Это — ваше, дон Бальбино.

Не владея собой, Бальбино вскочил и схватился за револьвер, но мистер Дэнджер, смеясь, остановил его:

— О! Зачем так, дон Бальбино? Возьмите эту штучку. Я и не собирался оставлять ее у себя.

С трудом взяв себя в руки и несколько успокоившись, Бальбино спросил строго:

— Что все это значит, мистер Дэнджер?

— Неужели еще не ясно, дорогой мой? Вы забыли свою коробку, а я наткнулся на нее и подумал: «Эта вещь принадлежит дону Бальбино, он будет искать ее, надо сберечь». Но вы, я вижу, вообразили бог знает что. Успокойтесь, дон Бальбино, я нашел ее не в тотумском чапаррале и не возле того парагуатана, что растет в Ла Матике.

Он имел в виду место, где Бальбино прятал перо. «Ловко я обделал дельце, — говорил себе тогда Пайба. — В чапаррале никаких следов, а уж что касается перьев, то сам черт не догадается, где они спрятаны».

Теперь же, хоть он и не был уверен, что коробка, которую возвращал ему сейчас мистер Дэнджер, была при нем, когда он орудовал в чапаррале, он не мог бы сказать наверняка, что не там потерял ее. А намек на парагуатан в Ла Матике не оставлял сомнений, что мистер Дэнджер проник в тайну убийства и знал, где спрятано вещественное доказательство.

«Проклятье! — выругался он мысленно. — И дернуло же меня сунуться к нему с этими телками! Вот и лопнул мешок от жадности».

Действительно, всему виной была жадность. Оставив несколько часов назад донью Барбару после того, как она сказала: «Скот и тот чувствует отвращение к крови себе подобных», — он принял решение удрать с награбленным добром из Эль Миедо к колумбийской границе и дожидался только ночи, чтобы без помех пробраться в Ла Матику и взять перо; но оставалось еще несколько голов молодняка, наворованного у любовницы, вот он и завернул к мистеру Дэнджеру в надежде сбыть ему этот скот.

Сообразив, что если уж его разоблачили, то лучше всего идти напролом, он спросил:

— Скажите, дон Гильермо, что вы имели в виду, упомянув парагуатан в Ла Матике?

— О! Ничего особенного. Чистая случайность. В ту ночь я подкарауливал ягуара, — мне сказали, что он разбойничает в тех местах, — и увидел вас. Вы зарывали под этим деревом большой тюк. Но я не знаю, что там внутри.

— Нет, вы знаете, дои Гильермо! Хватит хитрить со мной! — вскипел Бальбино. — Раз такое дело, я на все готов: хлеб за хлеб, вино за вино. Не телят, а перья цапель я приехал предложить вам. Две арробы, одно к одному. Решайте, и перья — ваши. Вам не впервой покупать краденое перо.