Сильно закружилась голова, и Камила унеслась далеко от этих вонючих людей. Она падала в пустоту, в тишину.

Крикнуть — неловко… молчать — страшно… Она закричала. Отвратительный холод, как перья мертвой птицы… Прибежала хозяйка.

— Что это с вами? — И увидела, что она позеленела, как бутылка, руки будто палки, зубы стиснуты, глаза закрыты. Хозяйка кинулась к стойке, схватила графинчик, хлебнула агуардиенте, еще набрала в рот, побежала обратно и прыснула Камиле в лицо. От горя она и не заметила, когда ушли клиенты. Она взывала к мадонне и ко всем святым, чтобы скорей от нее забрали эту сеньориту.

«Утром, когда мы прощались, она плакала… Что ж ей было делать!.. Когда люди не верят и вдруг поймут, что им сказали правду, — они всегда плачут, от счастья или от горя…»

Так думал Кара де Анхель на своей кровати, не во сне, не наяву, сгорая в голубоватой небесной яви. И постепенно засыпал, парил над мыслью, без тела, без формы, как теплый воздух, колеблемый собственным дыханием…

А Камила летела в пустоту, высокую, сладостную и страшную, как крест на могиле…

Сои — повелитель, бороздящий темные моря действительности, — принял его на один из своих кораблей. Невидимые руки спасли его от разверстой пасти событий, от голодных волн, ожесточенно рвущих друг у друга куски растерзанных жертв.

— Кто этот человек? — спросил Сон.

— Мигель Кара де Анхель, — отвечали невидимые слуги. Их руки — белые, невесомые тени — торчали из черных теней рукавов.

— Перенесите его на корабль… — Сон задумался… — на корабль влюбленных, которые не надеялись полюбить и позволяли любить себя.

И слуги Сна послушно понесли его на корабль по легкому покрову нереальности, что ложится тончайшей пылью на будничные дела; но цепкая лапа стука вырвала его у них…

…Кровать…

…Служанки…

Нет, не письмо… Мальчишка!

Кара де Анхель провел рукой по глазам и в страхе поднял голову. Около кровати пыхтел мальчишка. Наконец он выговорил:

— Тут… меня… к вам… значит… послали… из трактира хозяйка… чтоб вы туда шли… а то сеньорите… худо очень…

Если бы фаворит услышал о болезни Сеньора Президента, он бы не оделся быстрее. Схватив какую-то шляпу, он выскочил на улицу, не зашнуровав ботинок, не завязав галстука.

— Кто эта женщина? — спросил Сон. Слуги только что выловили в мутных водах жизни увядающую розу.

— Камила Каналес, — отвечали ему.

— Так. Перенесите ее — если там осталось место — на корабль влюбленных, которые не узнают счастья…