Осторожно снял он с ее шеи белую меховую оторочку и мягкими движениями освободил ее от платья. За дверью спальни совещались придворные и священнослужители, неслышно сновали слуги, тонкий серп луны весь выплыл из-за деревьев, но любовники об этом и знать не хотели. Для них расцветал рай, переплетаясь и сливаясь друг с другом, они погружались в его душистую ночь, видели, как мерцают в сумраке его тайные белые цветы, нежными, благодарными руками срывали его желанные плоды. Никогда еще бродячий музыкант не играл на такой лютне, никогда еще лютня не пела в таких сильных, искусных руках.

— Златоуст, — прошептала она ему в ухо, — о, какой же ты чародей! От тебя, моя золотая рыбка, я хотела бы иметь ребенка. Но еще больше я хотела бы умереть от тебя. Выпей меня, возлюбленный мой, растопи меня, убей меня!

Глубоко звучала в нем мелодия счастья, когда он увидел, как тает и слабеет твердость в ее холодных глазах. Словно легкий озноб смерти, промелькнул в глубине ее глаз трепет, угасая, как серебристая дрожь на чешуе умирающей рыбы, вспыхивая золотисто-матовым блеском, как волшебное мерцание в речной глуби. Ему показалось, что этот миг вобрал в себя все счастье, какое только можно испытать человеку.

Она, подрагивая, еще лежала с закрытыми глазами, а он тихонько поднялся и нырнул в свое платье. Со вздохом прошептал он ей на ухо:

— Сокровище мое, я покидаю тебя. Я не хочу умирать, не хочу быть убитым этим графом. Сначала я хочу еще раз доставить тебе и себе такое же блаженство, какое мы испытали сегодня. Еще раз, еще много раз!

Пока он одевался, она лежала молча. Он осторожно накрыл ее покрывалом и поцеловал в глаза.

— Златоуст, — сказала она, — как жаль, что тебе надо уходить! Приходи завтра снова! Если появится опасность, я тебя предупрежу. Приходи же, приходи завтра снова!

Она дернула за шнур колокольчика. В дверях гардеробной его встретила камеристка и вывела из замка. Он бы с удовольствием дал ей золотой; в этот момент он стыдился своей бедности.

Около полуночи он стоял на Рыбном рынке и, задрав голову, смотрел на дом. Было поздно, наверно, все уже спят, скорее всего, ему придется провести ночь на улице. К своему удивлению, он нашел дверь открытой. Тихонько проскользнул он внутрь и запер за собой дверь. Путь в его комнату вел через кухню. Там горел свет. За кухонным столом при свете крохотного масляного ночника сидела Мария. Прождав два или три часа, она только что задремала. Когда он вошел, она испуганно вскочила.

— О Мария, — сказал он, — ты еще не спишь?

— Не сплю. Иначе ты нашел бы дом запертым.