— Грудь застудила!

— Мне тоже так кажется. Плохо, плохо!

— Ничего, пройдет.

— Нет, бабушка. Мне кажется, что я так и умру здесь.

— Не приведи аллах, доченька! Что ты говоришь? Ты такая молодая, красивая, еще поживешь! Разве все больные умирают?

«Пусть это будут даже те, кого ищут жандармы!» — подумала старуха и сказала:

— От этой болезни есть только одно лекарство, доченька!

— Какое, тетушка?

— Вепрь. Слышала о вепре?

— Ты хочешь сказать, дикая свинья, — вмешался в разговор Адем.

— Да будет оно проклято, это слово![58] Убейте вепря. Сдерите кожу. Разденься догола и завернись в нее — сразу вылечишься. Вытянет из тебя всю простуду, и болезнь как рукой снимет. Когда мой Эсад грудь застудил, как и ты, отец его так лечил. Хвала аллаху, вырос огромный детина. Обзавелся семьей. Скоро дедом станет!

— Да сохранит его аллах!

— Спасибо на добром слове, дочка! Я, правда, ничего от этого не выгадаю, но дай бог, чтобы и у тебя было все хорошо. Вепря убить трудно. Для этого нужны пули «дум-дум». У вас есть такие пули?

Старуха обвела взглядом пещеру.

— Нет у нас таких пуль, бабуся, — ответил Адем. — Не только «дум-дум», у меня в пистолете даже простых пуль нет. Вот и дрожим от страха. Что, если среди ночи сюда медведь забредет, волк или еще какой-нибудь зверь?..

Старуха сначала не поверила. Конечно, он должен так говорить!

Неожиданно она спросила:

— Не обессудьте меня, старую, за любопытство. Но что вы делаете в горах? Разве у вас нет дома, своего угла?

Адем вздохнул.

— Да не допустит аллах, чтобы человек сбился со своего пути, бабушка! Был у нас и свой дом и свой угол. Был, но… И у меня есть мать с такими же добрыми морщинками на лице, как у тебя. Сидит с утра до вечера, перебирает четки, ждет не дождется сынка. Ждать-то ждет… Не надо, бабуся, не растравляй больные раны!