Тереза ничего не сказала, а только радость Мишеля показалась ей неестественной, как если бы он был пьян. А он и точно захмелел от своих великолепных планов - он хотел ехать в Париж и блистать в свете, он тосковал о крупной карточной игре, о больших деньгах. Он даже обещал Терезе, что она будет принята при дворе - не сразу, конечно, сперва им следует повенчаться, но с венчанием торопиться не следует…

Это было продолжением давешних ночных речей, но странным продолжением - Тереза обнаружила себя перенесенной из области туманних мечтаний любовника в область, где загадочные мужчины заняты таинственными, но приносящими много денег делами. И это ей не нравилось - она чувствовала, что дела Мишеля вряд ли кончатся добром. Она предпочла бы и дальше жить с ним в маленькой комнате и по ночам выслушивать неосуществимые планы.

Катиш, которая после приезда Ивана Ивановича жила в одной с ним комнате, пришла после повторного зова и занялась укладыванием сундуков.

– Мы тоже уедем из Москвы ненадолго, - сказала она, - да вернемся уже знатными господами. Сколько получится - поживу с господином Осиповым, а потом он обещал меня замуж хорошо отдать. Да и не за купца, не за промышленника - а есть и дворянские семьи, где мое приданое ко двору придется.

Тереза ничему не удивлялась - она знала, что бывшая ее помощница смотрит на жизнь весьма трезво. Да и риска не боится - чтобы выйти из крепостного сословия, в чуму добровольно пошла служить сиделкой в бараке. Ее связь с Иваном Ивановичем была очередной ступенькой, которой Катиш не могла миновать в своем пути ввысь, к деньгам и супружеству. А что пришлось встречаться с самыми непотребнями образинами и заучивать слова байковского наречия - так это еще не самое страшное условие будущего благополучия. Слова-то почти русские, а она, желая стать хозяйкой модной лавки, и французский язык освоила - весьма бойко трещала.

Живя уединенно в тихом замоскворецком доме, Тереза не знала городских новостей. Ей никто не рассказал заранее о празднике на Ходынском лугу. За неделю до того праздника, с утра, Мишель сообщил, что уезжает, будет жить в ином месте, сие связано с важнейшими делами, и потом приедет с дорожной каретой, так чтоб Тереза была готова двигаться в путь. Сие весьма удобно - выехать в ночь, чтобы наутро проснуться уже в сорока или пятидесяти верстах от Москвы.

Тереза покорно собралась в дорогу. Она удобно уложила вещи, а драгоценности, кольца и сережки, зашила в платье - так делают все, считается, что это надежно. Однако Мишель в назначенный день не приехал. Она, не раздеваясь, легла на постель. Примерно такого исхода она в глубине души ожидала - слишком много было обещаний. Мишель бросил ее - и она сама в этом виновата, не следовало ехать по его просьбе в далекую деревню, по просьбе, для Терезы равносильной приказу. Не следовало всю свою жизнь посвящать ему - как будто Тереза была в чем-то виновна перед Мишелем. Но он всякий раз умудрялся сказать такие слова, что у нее не было иного пути - только быть с ним, только слушать его, и веря, и не веря… как нет иного пути у матери…