Тереза проснулась незадолго до рассвета. Мишеля не было, и она стала думать - могла ли нарушить его планы вчерашняя вечерняя суматоха, когда кто-то ворвался во двор, завязалась драка, сторожам пришлось стрелять.

Часы шли, Мишель не появлялся. Тереза вышла в гостиную и позвала Катиш. Никто не откликнулся. Очевидно, дом был пуст. И мужчины, и стряпуха, и Катиш - все покинули его впопыхах.

Вся эта суета, озаренная радостным возбуждением, должна была кончиться именно так - одиночеством в пустом доме. И вновь Терезе пришла в голову мысль о потустороннем мире - те, кто не заслужил рая и получил свой ад при жизни, как раз и будут помещены в пустые дома, чтобы, не нуждаясь в пище и одежде, пребывать в полнейшем одиночестве, ища себе мучений в воспоминаниях.

Если бы ей сказали, что Мишель погиб, она бы, пожалуй, не заплакала - в глубине души она давно уже знала, что его нет в живых, а постоянный кашель и хватание за горло - затянувшееся воспоминание о мучительной смерти от удушья.

Но он появился, когда уже стеменело.

Он ворвался - но Тереза не сразу признала его, потому что Мишель явился в длинном черном монашеском одеянии и небритый.

– Все погибло, любовь моя, мы погибли! - закричал он. - Если мы сейчас же не покинем Москву - нам конец! Он погубил нас, он все погубил!…

И, приподняв за край дорожный сундук, поволок его, пятясь, и закашлялся, и слезы потекли по его лицу.

– Мы погибли! Где деньги?

– Я не знаю.

Мишель обшарил свои карманы, выкидывая на стол дорогие безделушки.

– Этого мало, мы нигде не сумеем это продать… Твой ларчик! Давай все сюда… Я знаю, где сегодня играют… я выиграю деньги… Нет, у него и там свои люди… он всюду отыщет нас, любовь моя, мы пропали…

Он вытряс на стол из кошелька несколько новеньких серебряных рублей с четким профилем государыни, две золотые пятирублевки.

– Мы пропали, он нас и из-под земли достанет… Господи, где взять денег?…

Вдруг он замер.

– Любовь моя, мы никуда не едем… нас и на краю света сыщут…

Мишель так это сказал, что Терезе сделалось страшно.

Он сел, схватился за голову, тихо застонал - теперь наконец опасность из словесной стала вещественной, Тереза ощутила это всей кожей - ее прошиб озноб.

– Любовь моя, мы слишком много знаем… Все рухнуло, мы не нужны более, они заставят нас замолчать… Он нас всюду найдет, любовь моя, он - убийца! Он убивает тех, кто видел слишком много! Не зря же он рассказывал мне намедни, как заколол шпагой актерку на сцене! Господи, со всех сторон - гибель…

Тереза и раньше понимала, что Мишель ввязался в опасную авантюру. Да только не ощущала меры опасности - как мать драчливого подростка, уверенная, что он будет пробовать силу лишь на сверстниках, а взрослые мужчины его не тронут.