Мик заглянул ей в глаза, но он ведь не знает ее родителей, так что судить не может.

— Ты с ним хоть видишься?

— Иногда. Когда ему случается сюда приезжать. Он водит грузовик на дальние расстояния…

Карен совсем сникла, замолчала и, вытащив розовый бумажный платок, прижала его к носу. Мику стало жаль ее; он даже перестал жевать.

— Ну что с тобой?

Карен не отвечала. Только мотала головой, потом успокоилась, высморкалась и выбросила мокрый платочек.

— Сегодня… на меня накатило. Когда я была маленькая, папа во время каникул ходил со мной в кино…

Она снова опустила голову и вытащила сухой платок. Мик видел, как сияют ее волосы под лампой дневного света.

— Тебе, наверно, очень тяжело. Я иногда убить своего отца готов, но представить себе, что он уйдет из дома, не могу.

— Ко всему в конце концов привыкаешь… Или это только так кажется. Вроде все уже забыла, а потом вдруг вот как сегодня…

Воспоминания снова захватили ее; Мик, кино и ужин на столе словно куда-то отступили. Мик с жадностью поглядывал на остывшую рыбу.

— Эй!

Карен взглянула на него.

— Что?

— Ты будешь есть эту рыбу?

Карен равнодушно ковыряла свой кусок вилкой.

— А что, ты хочешь?

— Не выбрасывать же ее…

Она подтолкнула ему через стол пластиковый подносик, и он переложил рыбу себе. Мик уже приготовился ее уплетать, когда Карен вдруг спросила:

— Интересно, сколько сейчас времени?