Было половина седьмого вечера.

Весна. Снег уже растаял, но трава ещё не появилась.

— Где ты хочешь её похоронить? — спросил отец у дочки.

— Я хотела бы где-нибудь под дубом.

Но подходящего места не находилось. Облюбовали полянку у дороги, у трёх берёз на небольшом пригорке.

Отец выкопал яму, дочь вытащила из пакета пелёнку с телом кошки, развернула её. Бася лежала, свёрнутая калачиком с полузакрытыми глазами. Девушка погладила её по шерстке:

— Прощай, Басенька.

Она положила лапку на глаза кошке: Бася так спала иногда. Опять завернула её в пелёнку и положила в пакет, а пакет, свернув, в ямку. Отец девушки стал засыпать яму. Засыпал, сверху холмика посадил кошачью траву.

— Всё, — сказал, — пошли.

Какое-то время шли молча, потом отец девушки сказал:

— Хорошая была кошка, тихая. Хлопот от неё никаких. Даже, когда кота требовала, не кричала во весь голос, а мычала только. А вот, что мы ей котят не дали завести, это грех на нас.

— Больше не буду заводить никаких животных. Они умирают. Розу белую куплю в память о Басе.

— Ну, так нельзя говорит. Это и детей не надо заводит — они умирают.

Комок подкатил к горлу, он вспомнил о сыне.

— Через месяц сирень распустится. Можно будет срезать ветку белой сирени, поставить в воду, когда она даст корни посадить на могиле Баси.

— А где такая сирень растёт? — спросила дочь.

— Там у нас, в соседнем дворе. Не замечала? Через пять лет, когда она вырастет, ты пройдёшь мимо, увидишь белые цветы и вспомнишь о Басе.

— Давай посадим. А кошек я больше заводить не буду, не хочу предавать Басю.

— Это как хочешь.