— Отойдите назад, раз они просто люди! — произнес старший сын Феди, доставая из-за спины автомат.

Раздалась длинная очередь, и потоки крови хлынули на землю. Уродцы падали, зажимая руками раны, но из пролома возникали следующие и, безжалостно топча раненных и убитых, бросались в бой. Чтобы тоже упасть, пораженные автоматными очередями. Чтобы и по ним промчались корявые ступни уродов.

— Ты обманул, старик! — возмущенно крикнул демон, — Это не святилище!

— С ума сошел, Ахуача? — возмутился жрец, орудуя посохом, — Мне ли не знать, где святилище! Почти девяносто лет, каждый год отмечаем здесь…

— Девяносто лет?! — взвился в воздух Израдец, — Девяносто?!! Всего девяносто?!! А где святилище, которому более тысячи лет?!!

— Разрушили в двадцатые. Священные деревья спилили, — вздохнул Федя, поглядывая, как сын перезаряжает автомат и снова поливает очередями пролом, — Скоро кончатся патроны.

— Оно здесь, недалеко! — крикнул Антип, — Я видел. В центре села, на возвышении. Заросшая поляна, окруженная пнями от древних деревьев.

— Да, — повторил Федя, — Спилили…

— Надо туда!

— Отходим к старому святилищу! — громко объявил Федя.

В ущелье вбежали вооруженные сельчане. Оценив обстановку, люди вступили в бой. Затараторили «Калаши», плюясь убийственным свинцом. Никто не может безнаказанно явиться на священную землю со злым умыслом!

— Отходим к селу, — громко объявил демон, оборачиваясь стариком.

Первым бежал Федя с сыновьями. Следом Антип, помогая Алене, и Волна с Рустамом. Израдец замыкал шествие, постоянно оглядываясь на место боя. Раздалось несколько выстрелов, и бой стих.

— Пролом закрылся, — констатировал на ходу Израдец.

— Не стало цели… потерялся смысл… — тяжело дыша, произнес Федя, — Они тебя ловили, Ахуача. Мы им не нужны.

— Сам ты…

— Туда! — Антип уверенно указал на возвышенность в середине села.

— Да, — согласился Федя, — Там старое святилище. Там оно.

Трава. Поляна. Кругляки! Вокруг и чуть внизу — село. Все, как видел Антип. Абхазы деловито носились по селу, проверяя заросли на наличие врага. Женщины закрывались в домах, оберегая детей и стариков.

— Впечатление, что находишься в разрушенной церкви, — тихо произнес Волна, оглядываясь, — Как поруганная святыня.