Твой личный итог дай бог каждому: депутат Верховного Совета, лауреат всех премий, Герой соцтруда. Наконец, ты – всемирно известный академик.

– А-а, брось, Вадька! – отмахнулся отец. – Все мы незаменимые, да хрен нам цена в базарный день. Не из меня – так из кого другого свадебного генерала сделали бы.

– И академика из другого сделали бы?..

– Сомневаешься?.. Да у нас в Академии наук есть «академики» с церковно-приходской школой.

– Я не о них, а о тебе!

– Как я дошел до жизни такой, что ли? – щелкнул себя по горлу отец. – Потом как-нибудь обсудим эту тему.

– Прости, но может так случиться, что разговор этот у нас – последний…

– Коли так, изволь! – нахмурился отец. – Как до бутылки академик Савелов дошел?.. А так дошел, что своим бутербродом с икрой он еще смолоду делиться ни с кем не хотел. А от кого и за что его получать, думал, на празднике жизни принципиального значения не имеет – жизнь-то дается один раз.

– О чем ты, папа?

– Пока я социализм толкал по всему миру и свой бутерброд жевал, не замечал как-то, что меж родных осин творится.

– А что меж них творится такого уж?

– «У лучших заветных сокровищ, что предки сокрыли для нас, стоят легионы чудовищ с горящей веселостью глаз…» – процитировал отец. – Вот ты, Вадька, свой бутерброд получаешь от презренного жандармского ведомства, я – от Академии наук, а наш мордатый сосед, милицейский полковник, – от воровского общака! Ха-ха-ха!

– Каждому по делам его.

– По мордасам, сынок, по мордасам! И отцу твоему по мордасам потому, что «всемирно известный академик» лишь под старость лет понял копеечную истину: нынешних-то чудовищ «с горящей веселостью глаз» он сам породил и воспитал. Воспитал без бога, без морали и любви. Уж они-то, детки мои развеселые, дом родительский по бревнышку раскатают – сомневаться не приходится. Как же мне не радоваться приходу своих-то деточек ненаглядных? От радости полны штаны.

– Не ты, папа… Невежество наше вечное их породило.

Савелов-старший усмехнулся и потянулся к графину с водкой.

– Хватит, папа! – попытался остановить его сын.

Тот отмахнулся с пьяной обидой:

– Думаешь, полоумный у тебя родитель?

– Не думаю. Своего отца я знаю…