Все завертелось сразу после отправления Бегина и Рябцева из Лакинска в обратную дорогу. Пока опер вел автомобиль, нарезая километры трассы по пути в Домодедово, Бегин созвонился с Расковым. Пришлось продиктовать адрес странички Гоблина – вплоть до каждой цифры в его ID. Но технари контрразведчиков не подвели. Когда Рябцев и Бегин подъезжали к Домодедово, Расков уже отзвонился и объявил о начале операции.

И завертелось.

– Чей дом? – спросил Рябцев.

– Некто Черепанов Павел Афанасьевич. Бизнесмен. По нашим базам не проходит.

Один из оперов шагнул в кабину к водителю, после чего, вернувшись, бросил подполковнику:

– Пять минут.

Расков кивнул и схватился за сотовый.

– Четвертый, подключаем вертушку. Выйдет на квадрат, пусть докладывает. – отключившись, он пояснил пассажирам: – Вертолет идет из Москвы, у нас площадка на юго-востоке. Как раз где-то пять минут лета до Раменского.

Бегин не ответил. Расков потеребил сотовый телефон в руках, покосился на следователя. Приблизившись к нему, сказал:

– Я подозревал, что это ложный след, с самого начала. Я про бордель в Балашихе. Но нужно было тщательно отработать все, любую информацию. Это наша работа. – Бегин пожал плечами. – Думаете, я заигрался в экстремистов? Помните, что я вам говорил про тренировочный лагерь в Поволжье? А это ведь только крохотная зарисовка. Есть и другая информация, закрытая. Которую я не могу сообщить даже вам. То, что мы делаем на поверхности – это только вершина айсберга. Как всегда.

– Балашиха совпала с общей картиной?

– Мы уцепились за ячейку, потому что мы ищем ячейку. У нас оперативная информация. Различные группировки под наблюдением и на контроле. Десятки подозреваемых на прослушке. Ячейка есть.

Бегин промолчал.

Миниатюрная колонна подъезжала к Раменскому. Расков двинулся к кабине водителя и следил за дорогой, указывая точное направление. За окном поползли жилые высотки, офисы, магазины. Затем фургон несколько раз повернул, пока не выехал на широкую дорогу, уходящую за территорию поселка. Вдоль обочин потянулся сектор индивидуальной застройки. Старые частные дома, скромные коттеджи, дорогие особняки.

Дом Гоблина был монолитным двухэтажным каменным исполином с жилой высокой мансардой. Крыша дома виднелась из-за высокого и непроницаемого каменного забора, по квадрату опоясывавшего дом и крупный дворовый участок перед ним. Черные непроницаемые ворота и металлическая дверь в заборе справа от ворот. Над дверью висела камера наблюдения, смотревшая вниз и вправо – чтобы охватить не только визитеров, стоявших у двери, но и территорию перед воротами особняка.