– Следуйте за мной, мистер Джексон, – сказал он.

Меня звали вовсе не Джексон – такой фамилии среди моих многочисленных вымышленных имен не было. И тогда я понял, что я призрак, несуществующая тень без имени. Похоже, все очень серьезно.

Серебряный Лис – так я окрестил про себя провожатого – провел меня через рабочее помещение без окон. За компьютерами сидели люди, но опять-таки никто даже не взглянул в мою сторону. Миновав маленькую кухню, мы вышли в гораздо более просторный офис. Здесь наконец-то оказались окна, но тусклый свет, сочившийся сквозь, по-видимому, пуленепробиваемое стекло, не давал возможности толком разглядеть, где мы находимся.

Мой проводник что-то тихо произнес в микрофон, прикрепленный к лацкану своего пиджака, дождался ответа и открыл дверь. Он жестом пригласил меня, и я вошел внутрь.

Глава 3

Глава 3

Первое, что поражает вас в Овальном кабинете, – он гораздо меньше, чем кажется по телевизору. Президент же, напротив, оказался значительно крупнее, чем я ожидал.

Мужчина шестидесяти двух лет, без пиджака, под глазами большие мешки. Он встал из-за стола, пожал мне руку и указал на кушетку в углу. Взглянув туда, я обнаружил, что мы не одни: в полумраке сидел еще один человек. Мне следовало догадаться сразу: именно он послал за мной «пауков». Думаю, он хотел убедиться, что я понял: этот вызов не подлежит обсуждению.

– Привет, Скотт, – сказал он.

– Привет, Шептун, – ответил я.

В давние времена мы встречались с ним множество раз. Он был старше меня на двадцать лет и карабкался, расталкивая конкурентов локтями, к вершине разведывательной пирамиды, я же тогда был восходящей звездой «Дивизии». После падения башен-близнецов наши дороги разошлись. Ходили слухи, что в тот день, одиннадцатого сентября, Шептун до позднего вечера писал длинный отчет, содержавший ошеломляющий разбор полного провала всего разведывательного сообщества США.

Хотя никто из моих знакомых не читал этот доклад, в нем, судя по всему, крайне нелицеприятно оценивалась деятельность многих разведчиков, включая самого Шептуна. Его критика ФБР и ЦРУ была столь беспощадной, что после того, как Шептун передал свой отчет президенту и четырем лидерам конгресса, не оставалось ни малейшей надежды на то, что его карьера продолжится. Как умный человек, он должен был понимать, что совершает профессиональное самоубийство.

Однако все обернулось иначе. Когда масштаб постигшего страну бедствия стал окончательно ясен, тогдашний президент сделал вывод, что единственным безрассудно честным чиновником в его администрации оказался Шептун, все же остальные попросту прикрывали свои задницы. Не знаю, как это звучит по-латыни, но Шептуну следовало взять своим девизом «Из ярости – победа»: не прошло и года, как его назначили директором Национальной разведки США.