Я остановился у прибрежного бара, популярного среди туристов, наводняющих в это время года Бодрум. Три немецкие девицы с рюкзачками охрипшими голосами пригласили меня составить им компанию, но я благоразумно отклонил их предложение. Я огляделся и увидел дальше в тени у дороги то, что искал, – пустую скамейку. Усевшись на нее, я позвонил Брэдли.

Он как раз ел сэндвич за своим рабочим столом. Я вкратце изложил ему последние сведения из истории Французского дома и сообщил телефонный номер агентства недвижимости, через которое был сдан в аренду этот особняк. А потом раскрыл истинную причину своего звонка, сказав, что единственная важная новость состоит в том, что женщина, ответственная за расследование убийства Доджа, оказалась весьма компетентной особой.

– Ее зовут Лейла Кумали. Запомните это имя, Бен: нам еще не раз придется иметь с ней дело. Возраст около тридцати пяти, разведена, но, кроме того, что она прожила здесь несколько лет, я ничего о ней не знаю.

Все это звучало вполне естественно, и я надеялся, что выбрал правильный тон, чтобы сообщить Брэдли: ему необходимо позвонить нашему другу и пусть тот прикажет своим людям разузнать об этой женщине как можно больше. И Брэдли меня не разочаровал:

– Вы сказали, Кумали? Можете повторить эту фамилию по буквам?

Я выполнил его просьбу, но не сделал ни малейшей попытки информировать Шептуна, что именно она и была той женщиной в телефонной будке. Да, я раскрыл тайну ее личности, но пока что знал о Лейле Кумали слишком мало, она не вписывалась ни в одну созданную мною схему. К тому же я опасался, вдруг кто-нибудь в правительстве, возможно даже сам президент, распорядится тайно арестовать Кумали, после чего ее выдадут какой-нибудь стране третьего мира и подвергнут там пыткам, чтобы выяснить местонахождение и личность Сарацина. Лично я не сомневался, что это стало бы полной катастрофой.

С самого начала я полагал, что вовлеченная в заговор женщина знает надежный способ выйти на связь с Сарацином. Я не изменил своего мнения о том, что, скорее всего, это некое безобидное сообщение на каком-нибудь форуме в Интернете, например на сайте знакомств. Или же оно погребено под грудой личных объявлений в мириадах бесчисленных электронных публикаций. Такое сообщение, ничего не говорящее постороннему, будет иметь крайнюю важность для Сарацина.

Эта остроумная система имела еще одно большое преимущество: она позволяла ставить мины-ловушки. Одно крошечное изменение, допустим написания слова, подскажет Сарацину, что его сообщница действует в условиях несвободы и ему надо исчезнуть. Если он будет предупрежден, что мы сидим у него на хвосте, то его вообще вряд ли когда-нибудь удастся поймать.