Хрыпов не выдержал:

– Алексей Кимович, вы слова подбирайте!

– А я на Дубровке два месяца назад слова подбирал. Сначала слова подбирал, а потом трупы!

– Что значит «лишаю шанса на спасение жизни»?

– Я поясню. Если будет применяться газ, это вызовет бессознательное состояние. Если нет, бессознательное состояние может наступить по другим причинам, например, травма, физическая или психологическая. Человек без сознания может задохнуться от западания языка, от рвотных масс или потому, что рот и нос чем-то перекрыты. Если с самого начала предпринять немедленные действия для восстановления дыхания, человек возвращается в нормальное состояние. Чем позднее принять такие меры, тем меньше у человека шансов остаться живым и здоровым. Если человек находится в состоянии гипоксии достаточно долго, головной мозг необратимо поражается. Я хочу, чтобы вы поняли – необратимо! Если мы в отделении интенсивной терапии даже наизнанку вывернемся, мы не сможем его вывести из состояния комы. С точки зрения медицины неотложных состояний, если пациента не удается вернуть в сознание достаточно быстро, например, введением антидота, то его необходимо интубировать и держать на искусственной вентиляции до тех пор, пока сознание не вернется. Значит, нужны в достаточном количестве реанимобили. У нас здесь нет нужного оборудования для реанимационных мероприятий.

– Мы вам скорые пригнали. Алексей Кимович, чего вам не хватает? – спросил Хрыпов.

– Во-первых, вам выделили машины по принципу: возьми, Боже, что нам не гоже. Две трети из них обычные буханки, где нет реанимационного оборудования. А во-вторых, моя беседа с экипажами скорых показала, что ни один врач, не говоря уже о среднем и младшем медперсонале, не имеет представления, что и в каком порядке следует делать в ситуации оказания помощи при массовом поражении, при мультитравме, то есть о системе ATLS[39] никто из них слыхом не слыхивал.

– Что вы предлагаете? – спросил до того молчавший Гамов.

Аудитория зашумела. На Гамова стали оборачиваться любопытные.

– Простите, не имею чести знать, кто вы, – вежливо сказал Тасманов.

– Скажем, я серый кардинал при руководителе этого штаба.

Тасманов умел улавливать нюансы.

– Вариантов всего два. Первый. Мы срочно вызываем обученных по системе ATLS сотрудников нашего Центра и сажаем по одному в каждый экипаж скорой, но тогда дайте нам время, хотя бы час.

– А вы не могли бы сами провести инструктаж с экипажами скорых по вот этой системе, я не запомнил аббревиатуру? Вы же врачи. Вы поймете друг друга.

Гамов старался говорить спокойно и доброжелательно. Он давно усвоил, что в любой ситуации, даже самой тупиковой, нужно искать конструктивное решение, а не драть горло. «Чем выше тон, тем меньше профессионализма», – любил он повторять подчиненным. Гамов принципиально не признавал мата в общении с подчиненными, хотя по собственному опыту знал, что задача, поставленная матом, усваивается яснее и четче выполняется.