Как только члены оперативного совещания освободили кабинет, его тут же заняли «технари», которые перенесли из соседнего кабинета математики груду бумажных, свернутых в рулоны чертежей зданий и подземных коммуникаций. Со знанием дела они сортировали чертежи, раскатывая их партах. Две парты в ряду у окна они сдвинули вместе, превратив в рабочий стол. На них были перенесены несколько чертежей, положены карандаши и бумага для расчетов, установлен компьютер. Создав себе условия для работы, не обращая никакого внимания на присутствующих, «спецы» склонились над чертежами и о чем-то стали негромко спорить.

Тем временем Лядов вел переговоры с военными. Переговоры проходили с переменным успехом. Сначала военные дали добро и пообещали выделить необходимое количество индивидуальных пакетов. Потом оказалось, что они не могут найти прапорщика со склада. В конце концов прапорщика нашли мертвецки пьяным после встречи Нового года, но не смогли разбудить. Потом военные долго не могли решить, ломать замки на складе или нет, относится ли ситуация к чрезвычайной или нет.

Наконец, Лядов сказал Хрыпову.

– Индивидуальные пакеты сейчас привезут.

Гамов встал из-за парты, неспеша снял пальто. Пальто было осенним, но никто не помнил, чтобы генерал, будучи в «гражданке», даже в самый лютый мороз ему изменял. Гамов положил пальто на стул, на котором только что сидел, и подошел к технарям. Он слушал их рассуждения и смотрел в окно на зарождающийся рассвет, смазанный отражением в стекле ярко освещенного кабинета.

Хрыпов работал с помощниками, с которых то строго спрашивал, то давал указания, то выслушивал их доклады и доклады радистов.

Генерал выждал завершения этого неизбежного при подготовке любой операции этапа, направился к двери, на ходу коснувшись плеча Хрыпова.

Беседуя вполголоса, они шли по полутемному коридору третьего этажа. Коридор был абсолютно пуст, пустыми были и помещения расположенных здесь классов.

– Когда ты ожидаешь результаты тактической разведки?

– С минуты на минуту, Иван Андреевич, – с готовностью ответил Хрыпов, очевидно этого вопроса он ждал и к нему был готов.

– Кого послал старшим?

– Майора Андреанова.

Генерал одобрительно кивнул, улыбнулся.

– Что? – тут же спросил Хрыпов, скорее не увидев, а почувствовав эту улыбку.

– Это в первую чеченскую было. Андреанов тогда ротой командовал. Ты же знаешь, мы воевать в городских условиях тогда не умели, долбили нас боевики почем зря. Сидели по подвалам полуразрушенных пятиэтажек, голодные, холодные, и материли все, что движется. Боевой дух был на двойку с минусом. Утром тряслись от холода, вечером от голода тошнило. Воды было в обрез. Ни умыться, ни побриться. Да и не хотелось красоту наводить. Многие ребята тогда усы и бороды поотпускали. Командование не запрещало. Григорий тоже усы и бороду отпустил и стал точь-в-точь вылитый чеченский полевой командир. Он же смуглый, волосы черные как крыло ворона, хоть и русский до десятого колена. Возвращается он по утру с хлопцами с задания, два наших поста прошли. Ну, само собой, почти дома. Расслабились. А пароль цифровой был. Без наших заморочек, конечно. Например, пароль «Восемь». Часовой с устатку, с ночи, орет им: «Стой! Пароль – два». Андреанов вычитает из восьми два и кричит отзыв: «Шесть!», спокойно двигаясь дальше. Приближаются наши герои на расстояние визуального контроля внешних данных, тут часовой видит обросшего Григория, его черные глаза, его смуглую кожу да как заорет: «Духи!». И из автомата давай поливать. Хорошо, что салага совсем, стрелять толком не умел. Да и АК-74 у него был, не чета нашему «Никонову»[40]. Отдачей автомат в сторону-вверх кинуло, ребята залегли. Андреанов фляжку свою достает, а она у него в виде РГ-шки была, кидает в часового, орет: «Граната, ложись!». Тот на землю, ну, тут его Григорий-то и скрутил. И смех и грех… С того дня бриться Григорий стал регулярно. А солдатика того, часового, Григорий потом из этой же фляжки водкой отпаивал.