Он сидел в оцепенении, тупо глядя перед собой. У него была стопроцентная уверенность в том, что вот сейчас в машину сядет она или не сядет, а просто подойдет к его дверце, откроет ее и…

Хабаров нервно кусал губы, тщетно подыскивая, как бы оправдаться.

Но ее почему-то не было.

Он открыл дверцу, вывалился из машины.

Джип стоял в полуметре от обрыва.

«Она же бежала ко мне над пропастью! Это она спасла меня… Ее любовь…»

Хабаров привалился спиной к колесу.

Ветер рвал его волосы, швырял колючие льдинки снега прямо в лицо. Он сидел не шевелясь, пытаясь почувствовать, уловить признаки возвращавшейся к нему жизни.

Утром она провожала его в аэропорт.

– Саша, можно я полечу с тобой?

– Алина, отпусти меня…

– Если ты полагаешь, что разница в девять часовых поясов поставит твои мозги на место, изволь!

– Спасибо тебе.

Она порывисто обняла его.

– Возвращайся скорей!

Он был холоден. Он подхватил сумку и, не оглядываясь, пошел к самолету.

Лавриков сменился после дежурства и, стоя на остановке, соображал, как быстрее добраться домой. Служебный «Соболь», увозивший со смены ребят, ушел без него: уж очень тщательно Сомов разъяснял ему должностные обязанности командира взвода спасателей, временное исполнение которых на время отпуска Хабарова поручили ему.

– Женя, садись!