– Мы. Да, конечно. – Градоверов криво усмехнулся и подумал:

«Нужна ты мне, шлюха ненасытная! Да в твоих глазах видно, что ты не преминешь при первой возможности удавить или отравить меня, чтобы заполучить состояние и потратить его на молодых жеребцов».

– Конечно же, мы.

– А все же я сделала усики. Покажи, дорогой.

– Не надо.

– Надо, – сказал Робин. – Посмотрим.

Марина приставила под нос Градоверову аккуратные усики.

– Отлично, – сказал Робин. – А теперь очки.

– Вот! Совершенно неузнаваем, – заявила Марина и вдруг забеспокоилась: – Но ведь так нас и американцы не угадают.

– Не волнуйся, узнают по трости, – заметил Робин. – Одевайтесь.

– Мне надо сумку собрать, – сказала девица.

– А разве я не говорил, что у вас не должно быть ничего при себе?

– Но у меня хорошие вещи.

– Да брось ты, Мари, – воскликнул Градоверов. – Здесь не продают хороших вещей. Вскоре ты увидишь, что выставлено в магазинах Вашингтона.

– Но драгоценности я не оставлю.

– Все, что уложишь в дамскую сумочку, твое, – разрешил Робин, хотя об этом аксессуаре американец речи не вел.

Вполне возможно, что под всеми вещами он подразумевал и сумочку. Но это не багаж, ничего, прокатит.

– В общем, собирайтесь. Выезд в восемь тридцать.

Готовился к отъезду и Штерлих. С шести утра он находился в офисе, вызвал туда помощника и секретаршу. Тарасов и Линз были предупреждены об отъезде босса. Он сказал, что отправляется в командировку. Руководитель неправительственной организации собирался не спеша, с толком. Он просмотрел содержимое сейфа, положил на стол кипу бумаг, вызвал секретаршу и заявил: