— Может извращуга какой?!…

…Юноша шёл по техническому коридору мимо стоявших якудза, его осанка была прямой, взгляд проницателен, руки за спиной. Он выходил к арене, рядом с ним шёл провожатый персонал. Перед поворотом они притормозили — навстречу шли двое с носилками. На них лежало бездыханное тело японца. Губы потеряли цвет, он больше не дышал и никогда не откроет глаза.

— Мёртв. — утвердительно произнёс Томи.

— Здесь часто умирают, — кивнул провожатый. — Организаторы стараются избежать лишних смертей, но таков мир боевых искусств.

Томи вытащил из–за спины руку и нарисовал в воздухе духовный знак. Последняя дань бойцу, погибшему на арене. Теперь Кейго упокоится с миром.

— Не передумали? — спросил мужчина у Томаса.

— Такое меня не пугает. — ответил он по–старчески. — Глаза повидали многое.

Провожатый кивнул:

— Тогда ваш выход. — указал он на дверцу, ведущую на арену.

— Благодарю, внучок. Кхе–кхе.

Томи в чёрных одеяниях миновал коридор и прошёл двойные двери, выйдя на арену. Крики, шум, визги, музыка ударили по ушам.

— Сугивара!

— Замочи его!

— Убей его!

Похоже народ разгорячился после первой смерти…

Яркий свет ударил по глазам юноши, заставил сощуриться.

— Поприветствуйте! — кричал в микрофон анонсер. — Любитель! Бабок!

Зрители повернулись к дверям откуда должен был выйти Томи. И вот, спустя две секунды между зрительскими трибунами вышел старик в чёрных одеждах. Длинные седые волосы, связанные в косу, широкие одеяния, спокойное лицо в старческих морщинах. Он уверенно прошёл к октагону под общее удивление.

— Старик?!

— Что тут делает дед?!