— Ты кто ещё такой?! Что тут делаешь?!

— Вот и иди отсюда! Это наше всё! Наша земля! Наша территория!

— Иди–иди! А то выйдем, не поздоровится!

Это вызвало удивление и полное нежелание отвечать. Люди были заперты в ржавом корабле и им это вполне нравилось. Человек пожал плечами и двинулся дальше. Корабль быстро скрылся вдали.

Человек много ещё видел таких кораблей. Где–то не было людей. А где–то они были. Иногда злые, иногда добрые, иногда они делились едой, водой, сочувствием, дружеским отношением, и что было лучше — совершенно невозможно понять. В некоторых даже удалось найти еды и хорошенько поесть, но от этой сытости не было приятно, сразу приходило осознание: эта еда не усвоится совершенно, оставляя после себя слабость и чувство пустоты в кишечнике.

Солнце всё не садилось и не садилось, человек устал. Но его внимание привлекло что–то ещё, видневшееся впереди. Это «что–то» шевелилось. Подойдя ближе человек понял, что это — лошадь. Кажется, мёртвая.

— Шевелится почему? А… там кто–то лежит…

Старик, тощий, тонкокостный, с клочковатой бородёнкой, в каком–то откровенно драном халате, он силился дотянуться рукой до лежащей рядом с ним сумки, но не мог: слишком далеко, хотя и близко. Человек подошёл к нему и толкнул сумку ногою, после чего старик достал оттуда кожаную флягу (человек заметил, что никогда таких раньше не видел) и жадно напился оттуда. Протянул её человеку, тот взял её и тоже попил. Во фляге оказалась вода. Немного солоноватая, но, без сомнения, пресная.

— Помоги сдвинуть лошадь!

Старик помолчал, сказав это, и продолжил.

— Она тяжёлая очень, понимаешь? Я не могу.

Взялись за неё вдвоём, всё равно было очень трудно, хорошо ещё, что старик, очень тощий, смог вылезти из–под мёртвого животного, стоило только его слегка приподнять. Вскочив на ноги и даже не отряхнувшись, он достал из–за пояса кривой, весь в царапинах нож с перемотанной сыромятным ремешком рукояткой и воткнул его в лошадиное бедро.

— Я нам мяска нарежу, ты есть–то поди хочешь? Иди соли наковыряй. Тут она везде, соль. Только без серой земли.

— Знаю. Серую землю есть нельзя.

— Во–во. Держи. Сюда собирай, — старик дал человек небольшую лопаточку с обломанной рукояткой и что–то типа миски, всё из той же кожи, из которой была сделана и фляга.

Человек долго ходил по пустыне туда и сюда, соскребая с земли соль, он понял это потому, что, когда решил, что пора заканчивать, грязного порошка было уже почти до краёв миски — а ведь это много.

Старик к тому моменту, когда человек вернулся, уже успел нарезать из лошади полос мяса. Все их он развесил на небольшом деревянном прутике, положенном между двух рогулек, воткнутых в землю.