— Пятьдесят метров, или сто шестьдесят футов.

Ужасная истина, как удар молота, обрушилась на капитана Мангая. Он наклонился над картой и отметил курс корабля. Их киль как раз проходил над отмелью Цонстона, одного из многих участков в Эгейском море, где морское дно поднимается на сто футов к поверхности. Достаточно глубоко для благополучного прохода судна, но в то же время достаточно мелко, чтобы поднять его со дна.

— Повернуть на глубокую воду! — закричал он.

Чао удивленно посмотрел на капитана.

Мангай раскрыл рот, чтобы повторить приказ, но слова застыли у него на языке. В этот миг две торпеды со звуковым наведением проникли в машинное отделение фрейтера и взорвались, вызвав опустошение.

В дне корабля появились зияющие отверстия, и в них хлынуло море. „Венеция“ содрогнулась в предсмертной муке.

Ей потребовалось всего восемь минут, чтобы погибнуть; судно кормой вперед ушло под равнодушные волны и исчезло навсегда.

Едва „Венеция“ затонула, как рядом всплыла подводная лодка и принялась освещать прожектором плавучие обломки крушения. Несколько уцелевших, цеплявшихся за эти обломки, были хладнокровно расстреляны из пулемета, и их изуродованные тела тоже ушли на дно. От субмарины в свете прожекторов отошли шлюпки.

Они обыскивали море несколько часов; убрав все следы крушения, шлюпки вернулись на борт.

Прожектор погас, и подводная лодка погрузилась во тьму.

Глава 51

Глава 51

В своем кабинете в Белом доме президент сидел во главе стола для совещаний, овального, из красного дерева. Кроме него, за столом собрались одиннадцать человек. Президент с улыбкой смотрел на серьезные лица присутствующих.

— Я знаю, господа, всех интересует, где я провел последние десять дней и каков статус вице-президента Марголина, Ала Морана и Маркуса Ларимера. Позвольте вас успокоить. Наше временное отсутствие — моя идея.

— Только ваша? — спросил Дуглас Оутс.

— Не совсем. Участвовал также президент Советского Союза Антонов.

Несколько мгновений главные советники президента смотрели на него удивленно, с ошеломлением.

— Вы провели тайную встречу с Антоновым без ведома кого-либо из собравшихся в этой комнате? — спросил Оутс. Лицо его побледнело от отчаяния.

— Да, — ответил президент. — Личная встреча, без вмешательства извне, без предубеждения, без международной прессы, которая будет обсуждать каждое слово, без политических ограничений. — Он помолчал и обвел взглядом сидящих перед ним. — Необычные переговоры, но, думаю, избиратели примут их, когда узнают о результатах.

— Расскажете, где и каким образом проходили переговоры, господин президент? — спросил Дэн Фосетт.