Питт тряхнул головой, чтобы четче видеть. Он чувствовал себя побитым боксером, прижимающимся к канату в ожидании спасительного гонга, и изо всех сил старался прийти в себя. Даже среди мастеров рукопашного боя не много нашлось бы таких, которые совладали бы с этой горой литых мускулов. Питту уже начало казаться, что сокрушить торговца алмазами можно только ружьем, с каким ходят на слонов. «Джордино бы сюда… У него, по крайности, есть девятимиллиметровый автоматический», — подумал Питт. Обежав вокруг стола, он приостановился и выдавил улыбку, которая отозвалась болью.

Питт давным-давно, после многих ресторанных потасовок, понял, что руки и ноги не могут тягаться со стульями, пивными кружками и прочими предметами, способными проломить голову. Он глянул вокруг в поисках подходящего оружия.

— И что теперь, старина? Станешь рвать меня гнилыми зубами?

Оскорбление возымело нужное действие. Бешено взревев, Дорсетт кинулся вперед, целясь ногой Питту в пах. Он опоздал на самую малость, его каблук лишь скользнул по бедру противника, зато сам он повалился на стол. Питт спокойно отступил на шаг, схватил металлическую настольную лампу, поднял ее и опустил с силой, подкрепленной яростью и ненавистью.

Дорсетт попытался поднятой рукой защититься от удара, но снова опоздал. Лампа обрушилась на его кисть, разбила ее и тут же ударила в плечо, с резким хрустом сломав ключицу. Гигант взревел раненым зверем и снова двинулся на Питта, черный от злобы, усиленной болью и дикостью. Он взмахнул рукой и неистово ударил, пытаясь попасть Питту в голову.

Питт увернулся и рубанул основанием лампы, как топором. Удар пришелся Дорсетту пониже колена и оказался так силен, что выбил лампу из рук Питта. Звякнув, она упала на ковер. И опять Дорсетт пошел на него, будто и не было у него никаких ран. На шее у него вздулись и буграми заходили вены, глаз заполыхал огнем, слюна потекла по углам хрипящего рта. Питту казалось, будто Дорсетт смеется, но нет, алмазный король просто обезумел. Бормоча что-то неразборчивое, он снова ринулся на Питта.

Но до жертвы добраться ему было не суждено: правая нога подвернулась, и он упал на спину. Удар основанием лампы разбил ему кость голени. На этот раз Питт действовал со стремительностью кошки. Он вскочил на стол, напружинился и прыгнул, сомкнув ступни.

Приземлился Питт на незащищенной шее Дорсетта. Злобное лицо, единственный сверкающий глаз, оскаленные желтые зубы от удара замерли. Громадная лапища хватанула воздух. Легкая судорога прошлась по рукам и ногам. Мучительный животный крик вырвался из горла, ужасающий булькающий звук — из разбитой глотки. Потом тело Дорсетта обмякло и зверский огонь в глазу померк.