Светлый фон

Уоллес обратился к Риду:

— Вы согласны с доктором Дженкинсом?

— Полностью. Не вижу ни единого повода сомневаться в его выводах. Мои исследования показывают, что предсказанные результаты можно получить, приложив нужную силу в определенных точках континентального шельфа.

Слово взял Остин:

— Я описал специалистам цилиндрический предмет, который видел на судне «Атамана». Они полагают, что это очень мощный кумулятивный боеприпас. Благодаря двигателю он глубоко уйдет в дно. Там может быть даже несколько разных зарядов, как у баллистической ракеты.

— Вы думаете, у него ядерные боеголовки? — обеспокоенно спросил президент.

— Насколько я понимаю, вполне можно обойтись обычными. Сейчас и простые боеприпасы по мощности мало уступают ядерным. Еще важный момент: капитан и штурман NR-1 рассказывали, что русские использовали подлодку для поиска разломов и трещин на склонах и в каньонах континентального шельфа.

— И где сейчас это судно «Атамана»?

— У побережья Новой Англии. За ним следит отдел спутниковой разведки, и курьер доставит новые снимки прямо сюда.

— Я распоряжусь, чтобы его провели к нам без задержек. — Президент обратился к Спаркману: — Сид, ты разбираешься во всяких месторождениях. Знаешь, что это за штука такая — метангидрат?

Во время доклада Дженкинса вице-президент не проронил ни слова и сидел мрачный, будто страдал от изжоги.

— Знаю, господин президент. Говоря по-простому, это замороженный природный газ. Его еще называют «огненным льдом».

— Тогда обратимся к конкретике. Доктор Дженкинс, что ждет прибрежные районы страны?

Дженкинс ответил рассеянно, словно был поглощен какой-то другой мыслью:

— Ущерб зависит от глубины, особенностей береговой линии и наличия рек, где будет концентрироваться энергия цунами. — Он набрал в легкие побольше воздуха. — У берега высота волны может достигнуть сотни футов.

Его слова потрясли Уоллеса.

— Тогда будут ужасные разрушения.

— Есть угроза пострашнее, — спокойно добавил Дженкинс.

— Что может быть страшнее огромной волны в густонаселенной местности? — удивился президент.

Дженкинс еще раз глубоко вдохнул.