Вдруг зад машины резко ушел вниз, и погружение прекратилось.
Уилл ошалело посмотрел на девушку.
— Мне кажется…
Он осекся. Сара молча указала пальцем ему через плечо, куда-то в боковое окошко. Уилл недоуменно обернулся, и сердце чуть не выскочило у него из груди. Бесстрастное белое лицо смотрело сквозь стекло пустыми, холодными глазами.
Артури завизжал от ужаса.
— Что за чертовщина? — поразился Уилл.
— О боже. — Сара подалась вперед и посветила на лицо фонариком. — Это же Аполлон!
— Аполлон?
— Как он очутился именно здесь, в той самой точке, где должен быть вход в тоннель? За долгие годы пески поглотили статую, а вместе с ней и все остальное, что воздвигли у врат Древние.
— Девушка, вы не в Греции, а в Египте. Откуда здесь взяться статуе Аполлона? — заявил Артури, немного успокоившись.
— Послушай, придурок, уж Аполлона-то я как-нибудь без тебя узнаю. Крылатый шлем…
Теперь уже гид испуганно вскрикнул. Сара обернулась. Египтянин нервно показывал назад. Песок больше не покрывал заднюю дверь, и за ней виднелись ветхие деревянные балки. Стало ясно, почему машину засосало: под ее весом подломились деревянные опоры подземного хода или пещеры, и песок посыпался вниз сквозь образовавшиеся отверстия.
Сара посветила на могучие столбы и увидела, что треснуло не только стекло — окаменевшие древние балки не выдерживали веса машины.
— Если мы на месте, то этим столбам…
— Пятнадцать тысяч лет, — подхватила Сара.
Доисторические балки переломились, и «лендровер» вместе со статуей Аполлона полетел во мрак египетского подземного мира.
Уложенные инженерами коалиции рельсы экономили бездну времени, но все равно дорога до самых глубоких подземелий Крита занимала почти два часа. Томлинсон и остальные ужасно устали, а после сообщения, что к острову движутся военные корабли, нервы у всех были напряжены до предела.