Александер посмотрел на Дмитрия, сердито кивнул, и русский, выйдя из палатки, оттолкнул своего партнера от пленника. Джек вскинул голову, сделал глубокий вдох и помотал головой, чтобы хоть частично стряхнуть с нее грязь. В небе мелькнула молния. Джонатан, по-прежнему не покидая палатки, наблюдал, как Сагли отодвинул разъяренного Григория от американца и попытался напомнить приятелю, что надо выполнить приказ и привести смертный приговор в исполнение.

– У тебя есть одна минута, Джек, – сказал он полковнику.

Джек перевернулся на спину, сел и запрокинул лицо, все еще надеясь, что дождь хоть немного смоет грязь, а потом взглянул на Александера:

– Убей их, мою сестру и меня самого, будь ты проклят! Я знаю, чего ты от меня хочешь, и никогда не активирую оружие с помощью кодов, которые тебе нужны.

Пораженный Джонатан шагнул под ливень и встал над Коллинзом, а после, опустившись рядом с ним на колени, заглянул ему в глаза. Застыв, он словно пытался разглядеть ложь в глазах старого друга.

– Откуда ты знаешь? – только и спросил канадец.

– Твоя предательская игра закончена, Панчи. По крайней мере, одна разведслужба знает все о твоих планах найти бомбу и с ее помощью устроить в Квебеке государственный переворот.

Александер медленно встал и прокричал трем спецназовцам:

– Пристрелите их сейчас же!

– Ты знаешь меня, Панчи, я никогда не выдам тебе коды… Поэтому не дай им этого сделать, – прошипел полковник, пытаясь встать.

– Будь ты проклят, Джек!

– Нет! Будь проклят ты, сукин сын! Ты не получишь этой чертовой хрени, если хоть один из моих людей умрет!

Последние слова Коллинз прокричал в полный голос – Александер впервые в жизни услышал, как он кричит.

В сотне шагов от них трое спецназовцев прицелились.

– Стойте! – крикнул Джонатан сквозь шум грозы.

Над лагерем блеснула молния, тут же грянул гром, и Джек вздрогнул, подумав, что за его спиной уже лежат в грязи его друзья, расстрелянные по вине человека, которого он раньше называл своим товарищем.

Сагли и Деонович были ошеломлены, но Дмитрий все-таки протянул руку и толкнул вниз ствол автомата ближайшего к нему спецназовца. При виде этого остальные двое палачей тоже опустили «калашниковы». Григорий пришел в ярость оттого, что их новый партнер так быстро передумал, стоило американцу сказать ему пару слов. Круто повернувшись, здоровяк зашагал прочь. Его тяжелые ботинки расплескивали по сторонам воду и грязь.

Менденхолл почувствовал, как у него подогнулись колени, но остался стоять, не желая доставлять наемникам удовольствие видеть, как он боится. Он лишь поблагодарил бога за то, что проливной дождь скрывает слезы, текущие по его лицу.