День начали с того, что залили в бензобак горючее из четырех канистр, привезенных из Стокгольма, – вряд ли можно рассчитывать, что в краденой машине будет достаточно горючего. Потом сели на походные койки, разложили подробные карты, составленные по аэроснимкам и похожие на художественные гравюры, и еще раз прошли все три параллельных ограбления.

Лео в одиночку ограбит банк № 1, Винсент и Яспер возьмут банк № 2, а затем уже втроем они возьмут банк № 3.

Все это время Феликс через люк в крыше автомобиля будет вести наблюдение за въездом и выездом из города. Прорезать люк – последняя подготовительная задача, и он как раз ее завершал, доставочный фургон лишился большого круглого участка крыши. Пот градом лил со лба в глаза, их уже щипало.

– Винсент? Не поможешь?

Младший брат открыл скрипучую боковую дверцу и стал на сиденье, отжимая вверх почти отрезанный кусок металла. Вместе они оторвали его и выбросили в канаву.

– Феликс?

– Чего?

– Это плохо кончится.

Винсента обуревала та же тревога, что держала Феликса всю ночь без сна.

– До сих пор у меня никогда не было такого предчувствия.

– Я за рулем. И пока я здесь, все будет хорошо. Верно?

Он хотел в это верить. Но не получалось.

Последний раз.

Именно к этому они и стремились. Три банка разом в надлежащее время. Десять миллионов, пятнадцать, а то и двадцать. Тогда им хватит денег. Вот о чем шла речь. Добыть достаточно бабла. И совершить то, чего никто еще не совершал.

– Последний раз, Винсент. И мы исчезнем. И никто никогда больше не услышит о Военной Банде.

* * *

Свет совсем другой. В лесу он был тусклее, зеленее, но здесь, в машине, припаркованной наискосок от трех банков, свет, струящийся в кабину через люк в крыше, казался Феликсу другим: более резким, делающим все вокруг намного отчетливее. Он и пулемет увидел как бы впервые. Хотя тот пролежал у них в арсенале больше полугода, Феликс никогда не видел его так близко. Одиннадцатикилограммовое оружие в руках, металлические патронные ленты, свисающие с обеих сторон. Автоматическая винтовка, которая раньше лежала у него на коленях во время ограблений, в машине отхода, была маленькой, невидимой, а это – зверюга, огромная белая акула, а не щучка. Он установил треногу, согнулся в тесном пространстве, стараясь поудобнее ухватить неуклюжую штуковину, поднял пулемет над головой и через люк выдвинул на крышу. Ленты с боеприпасом загремели, лязгнули, как кольчуга, и он прижал их рукой, чтобы утихомирить.

Зона военных действий – вот на что все это похоже. Как в иных теленовостях, гражданская война, партизан лежит на холме, обстреливает деревню. Теперь он сам партизан, высовывает голову из импровизированного люка, смотрит поверх пулеметного ствола на людей на площади типичного шведского городка.