Сэм нажал на кнопку в стене, вызвал охрану.

– Свидание окончено.

– Уже?

– Уже.

В точности как прошлый раз. Шестьдесят минут, после нескольких месяцев, слишком много времени. Какая тишина. Они избегали смотреть друг на друга, и в конце концов Джон не выдержал:

– Они братья. По крайней мере, двое из них.

Два охранника вывели Сэма из комнаты для свиданий, один впереди, второй позади. И когда они были уже у лестницы вниз, Сэм обернулся:

– Джон! Я больше не желаю тебя видеть.

60

60

Лео осторожно вытащил из миски пять мокрых пятисоткроновых купюр, сложил каждую пополам и повесил на веревку, протянутую в гараже от стены до стены. Мокрая бумага тяжелая, и когда они высохнут, придется их по одной распрямить и разгладить утюгом.

Веревка зигзагами тянулась через весь гараж, вторая крыша из развешенных купюр различного достоинства – уже не никчемных.

Пластиковая сумка, которую он принес сюда пятнадцатью часами раньше, ничего не стоила, наполненная бумагой, потерявшей всякую ценность. Так он и относился к ее содержимому, когда закрывал дверь гаража.

Второй раз они свою ценность потерять не должны.

Если б видел в них то, чем они были на самом деле, – два с лишним миллиона крон в купюрах, перемазанных красной краской, деньги, которые невозможно использовать, – он бы никогда не нашел решения. Злость, ярость на операционистку, испортившую добычу, подсунувшую в сумку с деньгами ампулу краски, помешали бы изобретательности, и испачканные деньги так бы и остались не более чем никчемной бумагой.

Начал Лео с пятисоткроновой купюры, расправил ее в руках, красная краска пересекала лицо покойного короля. Он потер купюру пальцем, краска с бумаги не сошла. Да, наверно, всю сумку придется сжечь.

Потом он посмотрел на свой большой палец. Тот выглядел не так, как раньше. Тонкий слой красной краски покрывал кожу.

Однокомпонентная краска.

Как всякий строитель, он знал, что однокомпонентные вещества не подвергались воздействию других реагентов, а потому нестойки.