Лео сидел на диванчике за одним из угловых столиков, развернув на сосновой столешнице “Дагенс нюхетер”. Новости, культура, спорт его не интересовали. Только объявления. Он торопливо пролистал разделы о продаже и покупке домов, автомобилей, детских колясок, потом наклонился, почуял запах свежей газеты. Вот. СООБЩЕНИЯ. И чуть ниже: ЛИЧНОЕ. Ингер и ее детям Фанни и Мие. Пожалуйста, немедля свяжитесь с нами. Анита. Сегодня сообщений всего два. Жду тебя на пароме. Б. Некто по имени Анита. И некто, ожидающий встречи на пароме.

Это все. Все!

Он порвал газету.

Ни братьев. Ни группы. Ни новых ограблений. Дом, который Аннели ненавидела и в котором больше двух сотен единиц оружия.

А эта сволочь не ответила!

Он промчался мимо одетых в синюю форму водителей “Стокгольмского такси” и “Таксокурьера”, выбежал из закусочной в знобкие рассветные сумерки. На площади стоял телефон-автомат, с которого они звонили насчет бомбы и который, как он надеялся, больше использовать не придется. Зашел в стеклянную будку, набрал номер сотового. Шесть гудков. Затем включился автоответчик. Он позвонил второй раз. Снова шесть гудков. И еще шесть.

– Алло…

– Образцы.

– Что?

– Вы недовольны?

– Кто… у телефона?

Голос, едва внятный, заспанный.

– Женщина вашей мечты.

Джон Бронкс сел на кровати, спустил ноги на холодный пол, прошел к окну. Хотел удостовериться, что никто за ним не следит.

– Кто?

– Ваша малютка Анна-Карин.

Голос мужской. Не старый, но трудно сказать, насколько молодой. Не высокий и не низкий, более-менее в среднем регистре.

– И чего же вы хотите… Анна-Карин)