69

Шестилетний мальчуган пробыл у них целую неделю, но Лео его почти не видел. Он знал, что Аннели разочарована, ведь ее сынок так редко навещал свой второй дом, но она поймет. Это он тоже знал.

Когда все кончится.

Аннели спала. И Себастиан спал.

Лео слышал, как открылась и закрылась щель почтового ящика, металлический лязг на рассвете погожего теплого майского дня, – пришла газета, а с ней начало конца. Он налил себе кофе в большую фарфоровую кружку, поставил ее на кухонный стол.

Все его планы вели к этой минуте. Он прошел несколько шагов до калитки и почтового ящика. Сегодня же он отошлет последнее письмо, инструкции, необходимые полицейским для осуществления обмена.

И тогда все кончится.

Все планирование, все приготовления свелись к этому ответу. Он открыл газету ближе к середине, торопливо перелистал.

Тридцать седьмая страница.

Лео оцепенел. Ярость острой сосулькой резанула в груди.

Он не вернется в дом, не вернется к горячей кружке кофе на столе, сядет в машину и уедет прочь, пока день только-только просыпается.

Поганая ищейка!

* * *

Джон Бронкс не спал. Даже не пытался. Постель не разбирал, дверь спальни закрыта.

Три кофейные чашки на столе, а ведь он никогда кофе не пил. Однако чернота и горечь казались вполне под стать ночи ожидания.

Телефон, лежавший рядом с утренней газетой, открытой на странице тридцать семь, с объявлениями, зазвонил в первый раз. Немного погодя, когда он читал, – во второй. И в третий.

Личное. Анна-Карин, совершенно по тебе не тоскую и видеть тебя больше не желаю.

Личное.

Анна-Карин,