Их окружали аккуратные ряды оружия, разложенного по стенам, как огромные ископаемые. Он грозил отдать эту коллекцию шведской уголовной элите, но не отдал. Они интересовали его не больше, чем сыщик, которому он пригрозил.

– Лео, я тебя люблю. Я единственная, кто знает все о тебе, об этом.

Она села к нему на колени, ей вправду было холодно, босые ноги терлись друг о друга, старались не касаться пола.

– Я знаю, как много значат для тебя Феликс и Винсент. Знаю. Но я оставила ради нас с тобой моего сына. А тебе придется оставить братьев. Ради нас.

Аннели смотрела на него, глаза в глаза. Когда-то она повстречала человека, в котором был свет, и полюбила его. Теперь этот свет погас.

– Я знаю, ты заботился о них. Но брат не должен быть отцом своим братьям.

Она поцеловала его, и он посмотрел на нее. И, пожалуй, в нем был свет, да-да, она уверена, малая толика того давнего света.

– Что случилось?

– Аннели?

– Что?

– Как по-твоему, ты сможешь вести машину, на которой мы будем уходить?

Сперва ей показалось, она ослышалась.

– Сможешь?

– Я?

– Ты.

Однажды она помогла им сменить внешность и отвезла на ограбление. Позднее всегда предполагалось, что она будет ждать дома, но не участвовать.

Теперь он хочет, чтобы она участвовала, по-настоящему.

Она сядет за руль, как Феликс.

Аннели поцеловала его.

– Я?