– Без перчаток?
– Кажется… да. Когда складывал вещи. Когда мы переодевались.
– Поворачивай обратно, Аннели!
Яспер наклонился вперед, понизил голос, словно Иван и Аннели не должны слышать.
– Лео. Мы не можем сейчас повернуть. Ты же понимаешь? Не можем возвращаться. Легавые уже там!
– Так мне поворачивать или нет? – спросила Аннели с отчаянием. Она пока что владела собой, но движения становились все более дергаными.
– Лео, послушай меня, – прошептал Яспер. – Я понимаю, ты не хочешь оставлять следы. Но поворачивать не стоит. Нас же нет в полицейских базах данных.
– Да, Аннели, – ответил ей Лео.
– Никого из нас там нет. Поэтому…
– Мой отец, – оборвал Лео. – Там есть
89
89
Лео ринулся в снежную стену, помчался через лес, по глубоким сугробам к машине, которую они недавно оставили здесь, прикрыв лапником. Сорвал лапник, открыл заднюю дверцу, влез внутрь и обыскал сиденье, дверные карманы, полку у заднего окна. Ничего. Он ощупал сиденье водителя, пассажирское сиденье, приборную доску. Пол. Пальцы в тонких кожаных перчатках шарили в темноте по резиновым коврикам, безрезультатно, сантиметр за сантиметром.
Осталось только одно место. Под сиденьями. Он вытянул руку.
Вот она. Под передним сиденьем, посередине. Вот. Сумка. Он вытащил ее, открыл. Две обоймы. С задокументированными, зарегистрированными отпечатками отцовских пальцев.
Он побежал обратно, глубоко дыша, сердце качало кровь, а грудь разрывалась от боли.
В машине они сидели молча. Знали, конечно, что полицейские патрули уже в этом районе. Назад по лесной дороге. Мимо сараев, на местное шоссе.
Они снова только-только начинали обратный путь. Пожалуй, ветер стал чуть потише. Поэтому, наверно, он и увидел ее, глянув в зеркало заднего вида.