– Думаю, знаете… Анна-Карин. И об этом мы побеседуем завтра.
– Никаких
– Раньше вы со мной говорили. Люди вроде вас иногда так делают. Говорят. Чтобы для их младших братьев дело не кончилось плохо.
Заключенный был в белой фуфайке и коричневых брюках с логотипом исправительного учреждения. Точно так же одет и парень, сидящий перед ним в эту минуту.
Парень обернулся. Голубые глаза. Тонкие губы.
Вот он какой.
– Я не стучу. Мы не стучим. Нет у нас такой привычки.
Он опять отвернулся, уставился в бетонную стену.
– Можете уходить. Я не хочу и не вижу необходимости говорить с вами.
Джон Бронкс помедлил в душной камере. Вдыхая казенную пыль.
– Я тоже не собираюсь с вами говорить. Я приходил не за этим.
Он шагнул в коридор, придержал дверь, дожидаясь охранника с ключами.
– Просто хотел увидеть тебя без маски, Старший Брат.
95
95
Время.
Он всегда точно знал, сколько у него времени.
На руке уже нет часов с красными стрелками и светло-коричневым кожаным ремешком. Папиных часов. Впрочем, они ему не нужны, по-настоящему он никогда в них не нуждался; когда он считал оставшееся время, часы всегда тикали у него