Чарич пшикнул туалетной водой под правое ухо, потом под левое. Потом соизволил ответить:

– Честно? Понятия не имею. Спешу!

Щеки коменданта порозовели. Отслужи Прийович под началом Чарича чуть дольше, по этому признаку наверняка смог бы предсказать приближающийся приступ гнева. А незнание не освобождает от последствий. Поручик настаивал:

– Граната или мина? Или что? Разрешите направить патруль для выяснения!

Чарич отложил зеркало, аккуратно отставил баллончик, подошел к поручику вплотную и притянул его к себе за воротник:

– Знаешь, считай, что это было «что-то». Или «плевать, что». Вне нашей зоны ответственности. Транспорт за нами придет в два ноль-ноль. И до этого времени меня интересует только спокойствие в гарнизоне, ничего больше. Где что в Косове взорвалось, пусть полиция разбирается, если ей надо. Патруль он пошлет! А убьют кого-нибудь? Глупо, по-идиотски, после приказа об отводе войск? Бах-бах – и лови, комендант, пару трупов. Бессмысленную гибель югославских солдат хочешь повесить на свою совесть? Записать нам обоим в личное дело? Не выйдет!

Чарич отпустил Прийовича, тот шагнул назад, опустил взгляд.

– Никак нет. Не хочу. Вас понял.

– Вот и славно! – примирительно улыбнулся комендант. – Разумный выбор. Лучше скажи, у меня пробор ровно? Хочу оставить о себе хорошее впечатление.

Чарич наклонил голову, демонстрируя поручику идеальную прическу.

Боснийско-югославская граница

11 июня 1999 года

У открытого шлагбаума замер боснийский солдат-пограничник, зачарованный светом прожекторов и оглушающим ревом дизелей. Мимо него, едва касаясь колесами асфальта, в сторону Югославии бесконечной вереницей проносились стальные звери с маркировкой «KFOR».

Подбежавшему офицеру пришлось трясти его за плечо и орать прямо в ухо, чтобы привести в чувство:

– Это что такое?! Ты почему открыл шлагбаум без приказа?

Солдат посмотрел на своего командира недоверчиво, словно на сумасшедшего:

– А вы что, хотите у них документы проверить?

В этот момент над одним из бронетранспортеров развернулся российский флаг.