Кто-то додумался зажечь свечу и поднять ее на уровень груди. Уже через минуту она начала гаснуть.

— Поднимите детей! — голос Ранке прозвучал неожиданно громко и жестко. — Выше! Выше поднимайте! Наверху воздуха больше!

Еще спустя несколько минут Курков почувствовал легкое головокружение. Следствие недостатка кислорода.

— Конрат, — голос унтер-офицера доходил до сознания Сергея словно сквозь толстый слой ваты, — открой дверь выхода! Все на улицу!

— Там бомбы, — смог выговорить Курков.

— А здесь задохнемся.

Люди устремились к выходу. Толкаясь, падая, наступая на упавших, не обращая внимания на их крики и стоны. Детские вопли перемешались с воем женщин и стариков.

Кто-то сильно толкнул Куркова в спину. Он упал на бетонный пол. Попытался подняться, но удар в висок металличсеким уголком от чемодана вторично свалил его с ног. Женский каблучок больно впился в руку. В голове нарастала боль. Пальцы правой руки сжали рукоять автомата. Ненависть волной захлестнула остатки его сознания.

Неожиданно вокруг образовалась пустота. Курков почувствовал, как кто-то перехватил его поперек туловища и поволок к выходу.

Первое, что увидел Сергей, оказавшись наверху, был дым. Горели все близлежащие дома. Авиация поработала отменно: разрушила с полквартала. Прибывшие пожарные машины безуспешно пытались погасить пламя, съедавшее квартиру за квартирой.

— Жив? — Рядовой Конрат сбросил изрядно потрепанное тело Куркова на заваленный обломками кирпича тротуар. — Нам повезло. Самолеты улетели.

— А если будет вторая волна? — Курков откашлялся, с трудом поднялся на ноги.

— Не будет. — Ранке отвинтил крышку фляжки, налил воду в сложенную корабликом ладонь, ополоснул лицо. — На сегодня достаточно и этого.

— Это вы так решили?

— Нет, не я. Герман Геринг. — Ранке поднял руку вверх и чуть наклонил ее в сторону севера. Проследив за направлением его пальцев, Курков увидел в небе маленькие точки. — Люфтваффе, — пояснил начальник патруля. — Правда, как всегда, с опозданием. — Потом он еще раз провел мокрой рукой по лицу и со вздохом сожаления объявил: — Все, пора опять нести службу.

* * *

Аэродром должен был показаться с минуты на минуту. Гиммлер повернулся к Шелленбергу:

— О чем вы говорили с Канарисом после моей встречи с ним?

— О будущем.

— Слишком объемный ответ. Меня интересует конкретика.