Помощник пожал плечами:

— Это их обязанность.

— Может быть, может быть… — Скорцени задумчиво скрестил руки на груди. — Но как они узнали о событиях прошедшей ночи? Кто мог сообщить им о Штале?

— Кто угодно.

— Так быстро?

Хеллмер тоже посмотрел в окно.

— Нет ничего странного в том, что кто-то сообщил в гестапо о происшедшем. Странно то, почему они сейчас, когда у них дел по горло с заговорщиками, вдруг занялись обычным уголовным преступлением? Это действительно любопытно.

— Вот и я об этом подумал.

— Полагаете, Мюллер врет?

— Уверен. В последние дни головы сложили ребята и повыше чинами, чем Шталь. Но гестапо заинтересовалось именно русским. Нет, Хеллмер, что-то мудрит наш папаша-Мюллер. Либо русский носит в себе нечто такое, о чем мы не подозреваем. И гестапо кочет использовать его в своих целях. Либо наш Шталь сам принимал активное участие в заговоре. Сволочь.

— Но ведь тогда, Отто, наша затея может провалиться,

— Ни в коем случае. — Скорцени встрепенулся. — Не допустим. Приготовь машину. Мюллер обещал выпустить русского к вечеру? Обещал. Вот мы вечером его и встретим. Прямо возле дверей гестапо. И пусть только попробуют нам его не отдать.

* * *

Как только Курков покинул расположение части, Литценберг подошел к нему сзади, ухватил под руку и прошептал:

— Не спешите. Идите медленно. Нам пока некуда торопиться.

Вознамерившись вырвать руку, Сергей резко обернулся на голос и оторопел:

— Берта?!

— Тихо. — Литценберг быстро и незаметно осмотрелся по сторонам. — Вас только что арестовало гестапо. По какой причине, вы не знаете. Но испуганы. А испуганные люди не удивляются. За нами наблюдают. А потому ведите себя как арестант. Сейчас мы сядем в машину и отправимся в одно место. В данный момент я для вас сотрудник гестапо. Да, да, и не делайте удивленных глаз. Так нужно. Тому человеку, который будет вас допрашивать, рассказывайте все. Абсолютно все! Всю правду. Его интересует смерть Шталя. Ваше участие в подавлении заговора. Ваше появление в Берлине. Впрочем, по последнему пункту ссылайтесь на Скорцени. В конце концов, это он привез вас в столицу. Вот пусть и отвечает. И какого черта вы убили этого Шталя? — в голосе Берты-Литценберга прозвучало раздражение. — Нам теперь только расследования не хватало.

— Он стал подозревать меня. И довольно обоснованно. Помните офицера возле церкви?

— Так это был он?