Стук в дверь оборвал чтение письма.
Помощник вытянулся в струну перед строгим начальством.
— Простите, с вами просит встречи доктор Шпеер. Он настаивает на срочности беседы.
Геббельс спрятал письмо в ящик стола, запер его на ключ и только после этого дал указание впустить министра промышленности.
* * *
Рядовой внутренней службы Фильберт остановил мужчину, покинувшего возле проходных ворот легковую машину и уверенным шагом направившегося в расположение части, привычным окриком:
— Стоять! Посторонним вход воспрещен!
Гражданское лицо вынуло из внутреннего кармана костюма удостоверение:
— Служба безопасности. Четвертое управление. Штандартенфюрер Литценберг.
Рядовой Фильберт вскинул руку в приветствии:
— Хайль Гитлер! — Левой рукой солдат схватил трубку телефонного аппарата. — Как доложить о вас господину штурмбаннфюреру?
— Передайте, что мне нужно встретиться с ним по поводу одного из его подчиненных.
Через двадцать минут Литценберг сидел в кабинете Скорцени.
— Кальтенбруннер очень высокого мнения о вашей работе, проделанной за последние сутки. — Гестаповец потягивал кофе из маленькой чашечки. — Это он сам, лично, говорил при мне.
— Мы выполняли свой долг. И всего лишь. — Скорцени было приятно слышать неотретушированную лесть. — Так что вас привело к нам? Кто из моих барсов снова набедокурил в столице? Надеюсь, хотя бы центральная часть Берлина осталась в целости и сохранности?
Литценберг решил поддержать шутку:
— Только салон Китти.
Скорцени расхохотался. Салон Китти, получивший свое название по имени его содержательницы, Китти Шмидт, создал покойный Гейдрих, и сие заведение являлось борделем высшего класса. О доме на Гизебрехтпгграссе, 11 знало все руководство С С, потому что по его прямому указанию техники буквально нашпиговали все стены здания звуко- и фотоаппаратурой. За разговорами и телодвижениями посетителей салона, высокопоставленных политических и государственных деятелей разных держав, постоянно наблюдали три высококвалифицированных специалиста из СД.