– Вот как?

Прия искоса смотрит на Эддисона.

– В нем нет молока.

– Может, если я позову кого-нибудь, чтобы это дело поправили, ты перестанешь есть, как дикарка?

Прия скатывает крем в аккуратный, почти идеально круглый шарик и отдает ему голое печенье.

– Есть более важные вещи, о которых можно поговорить, не так ли?

Эддисон обдумывает ее вопрос, потом кладет печенье в рот.

– Нет, не так.

– Дети, не балуйтесь, – ворчит Вик, напуская на себя страдальческий вид.

Прия почти незаметно кивает Эддисону, и тот расслабленно откидывается на спинку стула. Если она хочет «Ореос», пусть ест, как ей нравится. Девушка кидает кремовый шарик в рот, вытирает пальцы о поношенный больничный халат и поднимает руку, чтобы отбросить упавшие на лицо волосы. Через секунду они падают на прежнее место – тяжелая черная масса с голубыми прядями.

– Мама!

– Вижу, что в бинтах сделать это непросто, – соглашается Дешани. Она обходит кровать, останавливается возле дочери и заботливо собирает волосы руками. Пару раз Прия все же морщится. – Здесь запекшаяся кровь, – замечает Дешани, стараясь смягчить невеселые слова слегка шутливым тоном. – Отмоем, когда приедем домой.

В дверь стучится и заглядывает Финни.

– Операция еще не закончилась, но они пришлют кого-нибудь, если вы хотите узнать новости из первых рук.

Надо бы идти Эддисону, но вместо него из объятий винилового чудища вырывается Вик.

– Дешани, вы не принесли одежду для Прии?

Она качает головой.

– Я приехала прямо из офиса.

– Сейчас я выйду и заодно посмотрю, что предлагают в магазине подарков, а эти вещи заберем в лабораторию. – Вик подходит к кровати, чтобы забрать опечатанный мешок, и кладет руку на плечо Эддисона – не пожимает, не встряхивает, всего на мгновение, – а потом уходит. Своего рода подарок.