Я тихонько смеюсь и сжимаю мамины пальцы.

– Кузены и кузины – совсем неплохо. С них вполне можно начать.

Она снова надолго умолкает, ее пальцы выписывают круги на моей рубашке.

– Он испугался?

– Да.

– Хорошо.

Адреналиновый криз, лекарства, теплый, уютный мамин бочок… и все равно я не ожидала, что так легко и быстро уйду в забытье. Не усну, но определенно уплыву.

А потом звякает телефон.

Мама поднимается на локте и берет его с ночной тумбочки.

Номер Инары, но сообщение адресовано нам обоим: мне и Эддисону. Это какое-то изображение, но на локскрине его не разобрать. Мама передает телефон мне, и я разворачиваю картинку.

Инара стоит рядом с другой девушкой, примерно нашего возраста, но заметно ниже. Вокруг сияет неоном Таймс-сквер. В руках у девушек постеры, на лицах опасные улыбки. У той, что пониже, постер кричит золотым блеском, у Инары – серебряным. Короткое, из трех букв, послание предлагает – в грубой форме – неким «плохим парням» удалиться по известному адресу. Из комнаты по другую сторону холла доносится глухой стук и проклятие: «Чтоб тебя, Блисс!»

– Впечатляет, – фыркает мама. – Разгуливать по Таймс-сквер с таким пожеланием… Чудненько.

– С пожеланием, – чинным тоном начинаю я, – отъе… – Закончить не получается, я срываюсь на смех.

Отключаю звук и кладу телефон на тумбочку, но уснуть не успеваю – он начинает вибрировать и жужжать – значит, Эддисон и Инара перебрасываются сообщениями. Удивительно, но звук совсем меня не раздражает. Скорее наоборот.

Джеймсон Кармайкл – также известный как Джошуа Гэбриел – умирает в четверг, пятого мая, в восемь сорок семь утра по горному времени.

В себя он так и не пришел.

Хорошо это или плохо, определенного мнения у Эддисона нет. Признание или хотя бы возможность допросить его пошли бы на пользу следствию, но в глубине души он даже рад, что никто не услышит попыток убийцы оправдать свои злодеяния. Кое-какую работу еще нужно довести до конца, после чего семьям жертв сообщат о выводах следствия, но ощущение завершения уже есть.

Вик и Финни отправляются в Техас поговорить с миссис Юдорой Кармайкл, а когда Вик возвращается, у Эддисона при взгляде на старшего напарника мурашки ползут по коже. Дочери Вика едва ли не привязывают отца к дивану и, рассевшись вокруг с закусками, запускают бесконечный поток мультфильмов. Так он всегда поступал с плохими парнями, и его девочки слишком умны, чтобы не понимать, что эта дорога с двусторонним движением.