— Я пойду к луноходу.

— Зачем?

— Да так… Посплю…

Самолет взмыл над облаками, снова оказавшись над белоснежным ковром облаков и в чистом небе. Но теперь все это великолепие не радовало, как в первый раз. Раздражал яркий солнечный свет. Раздражали чистота и пустота. Монотонность пейзажа. И больше не было мыслей о том, что будет обидно расстаться со всей этой красотой. Были только не уходящая горечь утраты и мысль о том, что надо поскорее покончить с ХАРПом. И ощущение усталости, о которой говорил Сквернослов.

* * *

После того как Варяг, сверившись с картой, положением солнца и часами, выровнял курс, Николай понял, что можно расслабиться и поспать. Ни прошедшая ночь после гибели Людоеда, ни предшествовавшая ей ночь в логове Гау возможности отдохнуть не дали. Погружаясь в сон, Васнецов предвкушал полными фатализма чувствами, что вот уже он уснет и снова окажется в чистилище. Увидит Андрея и стражей. Рану и проклятый ХАРП. Но всего этого он не увидел. Ему приснился лишь Илья. Но как и где, при каких обстоятельствах и говорил он с ним или нет, Васнецов вспомнить не мог, после того как его разбудил какой-то шум. Казалось, он проспал мгновение, но, судя по часам, прошло уже полтора часа.

Шумела рация. Яхонтов так и не выключил ее после взлета. Но тогда в динамиках была тишина после последних слов гвардейцев, провожавших самолет и обеспечивающих его взлет. Однако сейчас динамики шумели и хрипели. Словно чей-то голос пытался пробиться в кабину экипажа. Но голос так и не пробивался, и они продолжали шуметь, шипеть, скрипеть, хрипеть и всем этим угнетать сознание.

— Что это такое? — пробормотал Васнецов.

Яхонтов пожал плечами.

— Понятия не имею. — Он хмуро вслушивался в какофонию звуков, но, как и Николай, ничего не мог разобрать. — Похоже, чей-то сигнал поймали.

С каждой минутой помех в эфире становилось все больше и беспорядочный набор режущих звуков все громче. Варяг чертыхнулся и выключил радиосвязь.

— Зачем? — вздохнул Николай.

— Да на кой черт… Все равно не разобрать ничего. Да и вообще… Оно нам надо? Подержи лучше штурвал. Я с курсом сверюсь.

Яхонтов снова стал колдовать над картой, часами и призывать на помощь солнце, которое своим расположением в данное время должно было подсказать курс.

— Ага, сбились, — проворчал он и, снова приняв управление, слегка накренил самолет и повернул направо.

После того как курс был выровнен, в кабину вошел Сквернослов.

— Вы чего тут делаете? Я со скамейки упал.

— А ты сядь и пристегнись, — проворчал Варяг.

Славик уселся в кресло позади Николая.

— Слушай, братишка, как это ты Варягу не дал нас угробить? — спросил он. — Ну, вроде он же летчик. А ты как догадался, что он сильно штурвал задрал на себя?