Впрочем, вдруг подумал Оборотень, ведь может быть и так, что ей больше нравится он, молодой, нежный, сильный, страстный. Может быть так, что плакала она утром потому, что действительно жалела, что должна с ним расстаться, только не из-за него, а из-за себя, из-за того, что намерена куда-то улететь. А с этим мужиком она любезничает только потому, что хочет его использовать для своего блага. И вообще, неизвестно, что она сейчас ему рассказывает… Парню очень захотелось как-нибудь узнать, кого же она ценит выше, кто ей нравится больше: он или взрослый, уже циничный в меру возраста и жизненного опыта мужик? Если бы у него было побольше времени, он бы обязательно сделал так, чтобы Лена и думать забыла об этом хлыще. Чтобы она мечтала только о нем, чтобы никто не стоял меду ним и его желанием, в данном случае желанием безраздельно обладать девушкой. И вот тогда он ее бросит! Одну.

Понятно было одно: Игорь Леонтьевич Столыпин-Марков может уже готовить свои инструменты для пыток, потому что совсем скоро, буквально вот-вот, Дмитрий Петров ляжет к нему на стол для беспощадного дознания. Оборотень сделает все, чтобы это случилось максимально скоро.

А Лену, пожалуй, он бы хотел изнасиловать прямо там, где будет сидеть измученный Петров. Не для того, чтобы получить наслаждение от ее тела, а из мести. Изнасиловать. Не довести ее сладким и бесконечным наслаждением до полного томного бессилия, а сделать ей больно как морально, так и физически ради того, чтобы унизить. Грубо и технично сделать ей больно.

И тут парень понял, что разговор между этими двумя заканчивается. Они о чем-то договорились, снова слились в долгом и очень проникновенном поцелуе. Оборотень весь превратился во внимание, теперь ему надо было, несмотря ни на что, не потерять мужчину в толпе.

Лена махнула рукой в сторону метро. Оборотень вжался в стену киоска, потому что вход в метро был практически за его спиной, и быстро переместился за угол, высматривая парочку через стекла. Мужчина взял девушку за талию, предлагая проводить ее. Они повернулись и пошли в его направлении.

Оборотень подумал, что земля ушла из-под его ног. Мир стал как стеклянный, в нем на миг пропали звуки, но тут же сразу вернулись, обрушившись на барабанные перепонки невыносимым уровнем шума. Парень не поверил своим глазам. Рядом с Леной, грациозно поддерживая ее за талию, шел Митяй, родной брат Оборотня. Он изменился, возмужал, огрубел, если сравнивать с тем юношей, каким был десять лет назад, но это был точно Митя. Ну да, и зовут его Дмитрий Степанович. Вот только фамилия почему-то Петров, а не Шершнев. Впрочем, этому наверняка есть объяснение.