Расплатившись по счету, он оставил газеты на столе, вышел на улицу и неторопливо направился в редакцию, наслаждаясь каждой секундой, каждым атомом, каждым микроощущением, каждой искоркой той неизмеримой черной энергии, которая составляла суть его жизни. Наконец Дэвид ступил на порог здания редакции.

— Вот он, наш герой!

Это был Джек Симс, весь в твидовой ткани в клеточку, с квадратным раскрасневшимся лицом, — древняя легенда журналистики; казалось, он только что взял интервью у самого Франклина Рузвельта. Джек, идущий на поздний обед или на ранний коктейль, был в длинном плаще с поясом, наподобие тех, что носят иностранные журналисты, и в низко надвинутой на глаза широкополой фетровой шляпе в духе гангстерских боевиков, но у него хватило приличия ее снять, и движение это получилось естественным.

— Знаешь, — произнес Джек раскатистым голосом, — в моем возрасте единственная радость — смотреть на то, как вы, молодые ребята, нещадно расправляетесь с врагами, не беря пленных. Мои поздравления, Дейв. Ты можешь гордиться.

— Спасибо, мистер Симс, — скромно отозвался Дэвид, даже не потрудившись поправить старика за то, что тот назвал его Дейвом, чего он терпеть не мог.

Честолюбие Дэвида требовало, чтобы в редакции им восхищались все, независимо от поколения, а не только непосредственное начальство.

— Ты уложил его на обе лопатки, тигр, — добавил Симс, на прощание дружески похлопав Дэвида по плечу.

Молча поднимаясь на лифте, Дэвид думал, что благодаря приветствию легенды журналистики все вокруг поняли: он совершил нечто выдающееся.

Однако в кабинете Дэвида встретила совсем не та атмосфера, которой он ожидал. Он повесил плащ и прошел между столами, чувствуя… что-то не то. Обычно он ощущал любовь, ненависть, восхищение, неохотное уважение, зависть — всю палитру эмоций. Сегодня же было только… гм, что? Смущение? Стыд? Неприязнь и гнев? Но что изменилось? Казалось, при его появлении все умолкли, избегая смотреть ему в лицо. Обычный деловой гомон оборвался, в комнате наступила неестественная тишина.

Что все это может… неужели… почему… очень странно. Дэвид перевел глаза на кабинет редактора. За стеклянной перегородкой Мел говорил со своими помощниками, они вели себя оживленно, даже возбужденно. Секретарша Мела была там же.

Что совсем не понравилось Дэвиду.

Он направился к своему столу и сел.

Все выглядело прежним, все выглядело прекрасно. Так что же произошло? Может, это просто нервы?

Банджакс посмотрел на часы: 15.50, десять минут до вечерней планерки. Как раз достаточно для ознакомления с ситуацией.