– Девятый кабинет. Прямо по коридору и налево.

– Простите, я знаю, где он сидит. Просто он меня вызвал на одиннадцать, а самого в кабинете нет…

– Нам он тоже не докладывает, – хмыкнула фанатка перекиси водорода и ее более продвинутых заменителей и вернулась к облюбованной чашке.

Осознав, что конкуренцию с кофейной гущей он не выдерживает, Артем бочком двинулся к выходу.

– Молодой человек, – из шкафа вынырнула вторая девушка (или первая – с какой стороны взглянуть),- если Игорь Юрьевич Вас вызвал, значит, придет. Наверное, отлучился ненадолго по срочному делу. Вы его подождите минут пятнадцать.

– Спасибо. Студенческий лимит я выдержу.

Ждать следователя Артем отправился на крыльцо прокуратуры. Невзирая на слякотную и сырую погоду. И пусть. Над крыльцом крыша имеется, авось не замочит. Откровенно говоря, отсутствуй означенная крыша или будь на улице даже тридцатиградусный мороз, Стрельцов все равно предпочел бы скоротать время вне пределов здания. На худой конец отправился бы в какую-нибудь кафешку по соседству. Находиться долгое время в здании прокуратуры он не желал – слишком мрачное впечатление производило на него правоохранительное учреждение.

Атмосфера внутри здания угнетала. Стены прокуратуры давили и, кажется, не только на психику. Артем на собственном хребте чувствовал их безжалостную тяжесть, они не давали свободно дышать, выкачивали воздух из легких, заменяя его липкой, муторной смесью казенщины и безысходности. Складывалось ощущение, что стены, потолок и пол в коридоре прокуратуры выполнены в одинаковых серых тонах, хотя на поверку существенно отличались по цветовой гамме: стены – в коричневатых панелях, потолок – побеленный, а пол застелен умопомрачительным бежевым линолеумом, затертым до дыр. И эта серость будто заполняла все здание, окрашивала мебель, одежду и даже людей. И сотрудники, и посетители, выглядели как двухмерные даже не черно-белые, а серые проекции, сбежавшие то ли из карандашного рисунка, то ли из сумрака. В кабинетах, по крайней мере, которые Артем посещал (приемную, канцелярию, кабинет Данильца) было чуть лучше – сказывалось наличие больших окон и естественного освещения. Стрельцов и там ощущал себя не слишком комфортно, а в коридорах – просто болезненно.

Дабы не травимровать собственную психику, Артем и вышел…на свежий воздух. Остаться в серой кишке коридора его вынудило бы только стихийное бедствие…масштаба наводнения или торнадо. И то сомнительно.

Насладиться в полной мере слякотью и непогодой не удалось. Следователь уложился в студенческий лимит. Он выскочил из пелены дождя, как черт из табакерки, вбежал под спасительный козырек и, отряхнув зонтик от капель, протянул руку: