Причины шума оказались вполне понятны и предсказуемы: хозяин квартиры уже не только очухался, но и совершал энергичные телодвижения. Наверное, пытался освободиться или привлечь внимание соседей. Он извивался всем телом, дергал левой ногой, а правой, словно горячий степной скакун, периодически бил в пол. Точнее, лупил ступней по кафелю. Кафель не поддавался, и даже звуки ударов получались довольно тихими – сопел пленник не в пример громче, что не удивительно: Величев был обут в мягкие сандалии на тонкой подошве, едва ли не в сланцы. Такими чешками кафель не разобьешь, это вам не армейские боты. Не разобьешь и серьезного шума не создашь.

Вместе с тем возня и шумовое оформление Артему не понравились. Шум вывел его из прострации, он начал приходить в себя и даже кое-что соображать. Алкогольный барьер в сознании не рухнул, но…источился. Эмоции сквозь него по-прежнему не проникали, а вот мысли уже проскакивали. И одна из них была о том, что постоянный равномерный стук, пусть и не слишком громкий, могут услышать соседи снизу. Не дай бог, еще пойдут разбираться, кто там тишину нарушает. Для предотвращения подобного развития событий и в целях прекращения вопиющего нарушения тишины Стрельцов немедленно принял надлежащие меры. Для начала с размаха врезал нарушителю ногой в живот, а когда тот, выпучив зенки, дернулся, согнулся, насколько позволяли наручники и провод, и – о, счастье!- перестал истязать кафель и собственные конечности, спросил:

– Ты чего копытом бьешь, конь… ретивый?! Возомнил себя ахал…акелке…-Артем помял губы, сосредоточился и медленно, едва ли не по слогам, произнес:- Ахал-ке-тинцем?

Произнес и даже чуть-чуть возгордился: значит, он не настолько набрался, если сумел справиться со столь сложным словом. В бурные студенческие годы, когда выпивать приходилось не в пример чаще и интенсивнее, случалось, и на простенькие термины членораздельности речи не хватало. Артем улыбнулся, вспомнив, что в их теплой студенческой компании имелся даже своеобразный тест: тот, кто мог без запинки выговорить название популярной тогда марки пива "Адмиралтейское" признавался кристально трезвым и вообще невероятным героем-богатырем.

От неожиданно нахлынувших воспоминаний о бесшабашной юности отвлек Величев. Очевидно, приняв риторический вопрос Артема по поводу коня и копыта, за неподдельный интерес, пленник что-то промычал в полотенце. Промычал, что характерно, еще толком не разогнувшись.

– Что-что? – переспросил Стрельцов.

В ответ Величев снова издал мычание.

Догадавшись, что общение с индивидуумом, у которого рот заткнут самодельным кляпом, бесперспективно, Артем сходил в коридор за "демократизатором", вернулся, помахал им перед носом пленника и томным голосом предупредил: