– Что за люди? – ворчал Цент. – Я тут на подвиги исхожу, а их тошнит.

– Зачем? – прохрипел пленник, взирая на Цента глазами, полными ужаса.

– Не пойму суть твоего вопроса.

– Зачем ты ее убил?

– Слушай, мне тут этих двух хватает, они норму глупых вопросов выполняют с лихвой, – раздраженно бросил Цент. – А тебя вообще не спрашивали. Станешь меня печалить, я тебя лопатой по голове ударю.

Пленник открыл рот, решил, похоже, нарваться, но Владик дернул его за руку и страшно прошептал:

– Он не шутит!

– Что?

– Он не шутит. Он действительно ударит.

– Ударю, ударю, – громко подтвердил подслушавший приватную беседу Цент. – Даже не сомневайся. Я такой: сказал – сделал. А ты, очкарик, прекращай врагам подыгрывать. Нашел, понимаешь, кого спасать от лютой смерти. О своих бы пекся. Обо мне, там, к примеру, о Машке вот тоже. Мы в одной команде. У нас, практически, семья. Я папа, Машка мама, а ты наш умственно-отсталый сынок, которого мы все равно любим. Так что не зли папу, папа сегодня не в духе. Эй, профессор, куда дальше-то?

Лифт оказался большим и просторным. Цент втолкнул внутрь пленника, затем ударом колена в зад помог войти замешкавшемуся Владику. На панели оказалось только две кнопки. В настоящий момент горела верхняя. Цент нажал пальцем нижнюю, и двери закрылись. Лифт, вздрогнув, медленно пополз в неведомые глубины.

– Что внизу? – спросил изверг, ногой соскребая с орудия ремесла налипшие на него окровавленные волосы последней жертвы.

– Там зона раскопок, – поведал пленник, зажав ладонями рот и поспешно отвернувшись.

– Что еще за раскопки такие?

– Там….

Пленник, словно опомнившись, поспешно захлопнул рот.

– Ну?

Партизан безмолвствовал, и, судя по выражению решимости, оформившемуся на его лице, он принял решение не выдавать военных тайн ни при каких условиях.

– А я к тебе как к другу, – разочарованно покачал головой Цент. – Подумал, что ты человек хороший, просто с плохой компанией связался. Но вижу теперь, что не так это. Боюсь, у меня нет другого выбора: придется отрубить тебе все пальцы. Так хотя бы больше зло творить не сможешь.

– Там, внизу, гробница! – выпалил несостоявшийся партизан, потому что заглянул Центу в глаза и понял – тот не шутит и не пугает, просто озвучивает свои планы на ближайшее будущее. Бедняга рассчитывал, что его будут пытать по-человечески – иголки под ногти втыкать, пакетом душить. К тому, что Цент без прелюдии перейдет сразу к расчленению, он готов не был.