Захаров шаркающей походкой, качаясь, подошел ближе к незнакомцу сидевшему в позе Будды, оцепенело выпрямившись, со скрещенными ногами, стеклянным взглядом, точно каменное изваяние. И только сейчас, при свете огня от камина, Захаров вдруг узнал этого человека. Это был полковник Холтоф, внешний вид которого красноречиво говорил о том, что человек испытывает сильнейшие муки.

Закусив нижнюю губу, придерживая правой рукой парализованную руку, Игорь стал медленно опускаться напротив него на другой край циновки, силясь перебороть острую боль в грудине.

– Вот уж не думал, что вновь встретимся на этом свете, – выдавил Игорь. У вас такой вид, полковник, словно вы подыхаете.

Холтоф с трудом открыл глаза и не добро уставился на незваного гостя, буквально буравя его своими черными глазами. Затем сквозь стиснутые зубы, выдавил наконец:

– Ничего…, транс снижает болевой порог и усталость.

– Можно узнать, что же с вами могло случиться, да еще в самом логове? – дрожа всем телом, уточнил Захаров. Продолжая не мигая смотреть в колючие глаза своего врага.

– Наш человек в России…, предупреждал меня, что в Москве принято решение…, о моем физическом уничтожении. Мы приняли меры…, но на вечернем ужине вчера…, вашему человеку удалось отравить меня. Отравить меня…, оккультным ядом…, который пронес на территорию ваш человек. Но ничего! Я выкарабкаюсь…, а ваш человек уже на пути в вечность.

Захаров понимающе покачал головой, затем протянул трясущуюся руку к чайнику и сделав несколько крупных глотков из длинного носика прошептал:

– А мне кажется вы ошибаетесь, полковник… Я вот возьму сейчас и звездану этим чайником по вашей голове. Как вам мое предложение? Хотя нет господин, полковник…, пожалуй я лучше возьму вас в заложники и вы поможете мне с товарищем выбраться из этого чертовского логова. Как видите и вы, полковник, не всесильны.

– Не мы придумали этот мир, – выдавил Холтоф, сквозь зубы. Не обращая внимания на кровавую слюну, хлопьями падающую ему на грудь. – Мир который по древним учениям делится на белый и черный. На мир света и мир тьмы.

Захаров морщась от боли в груди, покачал головой и тихо сказал:

– Мне жаль вас, полковник. Если наши изловчились травануть вас, да еще в самом логове…, то скорее всего вы обречены. Так вот перед вашей смертушкой, я хочу сказать пару слов о моей стране…, развалинами которой вы так гордитесь. Ошибочка у вас вышла…, можно сказать, что жизнь ваша прожита зря.

– Какая еще ошибочка? – просипел Холтоф. С ненавистью глядя на Игоря.

– В свое время еще господин Дарвин…, любил говаривать:… Выживают всегда не самые сильные…, не самые смелые…, а выживают всегда самые адаптивные.