Извлекаю из ножен палаш и принимаю на него короткий удар фламберга. Металл заскрипел, бью ублюдка ребром щита в голову. Ошеломлённый Барин размыкает сцепление мечей и поднимает левую руку, чтобы стрельнуть в меня магией. Молниеносный рубящий удар по любезно предоставленной кисти и Барин теперь может рассчитывать на небольшую пенсию по нетрудоспособности. Точнее, мог рассчитывать в благословенном недавнем прошлом...

— А-а-а, шлюха!!! — завизжал он. — Убейте его! Анна!!!

«Магичка» начинает крутить руками какие-то небезопасные пассы, поэтому я вновь иду на сближение с Барином и пробую нанизать его на палаш. Звякнул металл, потому что стык кирасы и горжета оказался слишком прочным, а затем Барин рухнул на спину, скорее всего, умышленно.

Перед глазами у меня появляется магичка, в перед которой бессмысленно повисли две пули 7.62×54 миллиметра, а затем ко мне мчит волна красной субстанции, исходящая из её рук. Вскидываю щит и встаю на одно колено. Щит достаточно большой, чтобы скрыть меня целиком, на то и надеюсь.

Невероятное давление, почти что сумевшее оттолкнуть меня, а затем по кайме щита пошла красная рябь. Щит охренительно экстремально нагрелся, но я терплю жар, прожигающий перчатку, встаю и бегу на очень удивлённую «магичку».

Раскалённым титановым щитом, с которого, скорее всего, слетела вся краска, шарахаю ей прямо в лицо. Отлетает она на пару метров, в бок мне прилетает что-то болезненное, разворачиваюсь к обидчику и вижу стрелка. Но не успел я и шага сделать в его сторону, как лицо стрелка взорвалось кровавыми брызгами. Берсон и Козьмин стреляли синхронно, потому что я увидел, как одна трассирующая пуля повисла на личном обереге покойника.

Стрелки до этого постепенно отступали и палили в сторону укрывшихся на лестнице, ведущей к берегу, красноармейцев, а теперь остался один, который был не очень уверен в исходе боя, судя по нервному лицу. Он бросился бежать, бессмысленно и неприцельно стреляя в мою сторону.

— Стой, сука!!! Убей его, скорее!!! — вопил ползущий по асфальту Барин.

Приближаюсь к орущей «магичке», которой нехило так обожгло лицо.

— Тебе жертвую, Ника, богиня победы! — с этими словами даю небольшой тычок палашом в лицо и успокаиваю жертву навсегда.

Остальные «маги» не заморозились, начали кидать в меня какое-то ярко-фиолетовое говно, бессмысленно гаснущее на всё ещё нагретом щите, а я сокращаю дистанцию, проигнорировав лучницу, всё так же посылающую в меня многочисленные стрелы.

«Маги» не ожидали такой скорости сближения, поэтому у одного из них что-то дрогнуло и он развернулся бежать. Но было поздно, так как я был уже рядом.