По дальней аллее пробежал двойник Толяна Чубайса, кого-то, как обычно, преследовал, озорник. На сердце у Ганюшкина потеплело. Вот одна из безусловных удач психотропного эксперимента. Одухотворенный, ведающий лишь одну страсть, хотя и в пародийном преломлении, - абсолютно тождественная копия. На двойника поступило несколько заявок, некий магнат из Оклахомы готов выложить аж полтора миллиона, но Ганюшкин скрепя сердце отказался от выгодной сделки. С улыбкой много раз представлял физиономию оригинала, когда презентует ему живую игрушку, что собирался приурочить к ближайшим именинам великого реформатора.

Ганюшкин спустился с крыльца, направляясь к беседке, где приметил пышную шевелюру писателя Курицына, с которым его связывали приятельские отношения. В хосписе у знаменитого классика была особая роль: он не относился ни к персоналу, ни к пациентам, напрямую не участвовал ни в одной лечебной программе, получая деньги лишь за то, что присутствовал. Можно сказать, Ганюшкин арендовал его в долгосрочное пользование при обоюдном согласии.

Как-то на светском рауте в Доме кино, где Курицын выступил с блестящей обвинительной речью, доказав как дважды два, что вся советская эпоха была порождением сатаны, Ганюшкину удалось за рюмкой водки соблазнить мыслителя описанием земного рая, устроенного в живописном уголке Подмосковья. Сперва Курицын отнесся к идее с недоверием, бубня, что не верит и в небесные кущи, а не токмо в их земное воплощение, тем более опоганенное коммунистами, но когда магнат предложил месячное содержание в размере пяти тысяч баксов, с радостью согласился на роль летописца, оговорил единственным условием, что в хосписе будет пользоваться личным сортиром. Каприз тщеславия впоследствии обернулся для Ганюшкина множеством поучительных минут. Общаясь с писателем, лишний раз убеждался, как правы западные исследователи, доказывающие, что вся целиком россияния является тормозом на пути прогресса и цивилизованный мир не может чувствовать себя в безопасности, пока она не будет уничтожена.

Книги писателя, известные по всему миру, дышали патологической ненавистью к прошлому и будущему этой страны, где за последнее столетие не произошло ни одного события, достойного положительного упоминания; населяли ее и управляли ею исключительно маньяки, садисты, дуроплясы, фашисты, коммунисты, дегенераты и казнокрады. Трудно представить, чтобы нашлось еще место на планете, где какой-нибудь художник с такой утробной яростью отказывал собственному народу даже в принадлежности к человеческому сообществу, но при этом, забавная деталь, благосклонно принимая от него все мыслимые и немыслимые почести и награды.