И что меня раздражает больше всего? Я даже не знаю, почему вел себя как последний придурок по отношению к той девушке, ведь меня послали уладить проблемы.
Может быть, я уже был раздражен из-за того, что мне пришлось оставить Фионна на той чертовой вечеринке, ведь ему было плохо, и поехал заниматься уборкой, хотя это не входит в мои обязанности. Может быть, это было из-за того, что она вела себя так, будто случайно навлекла на себя смерть и хаос, и причиненный вред не имел большого значения. Возможно, дело было в том, что она была ранена, хотя мне сказали, что все в порядке. Она точно не была в порядке. И это необъяснимо разозлило меня почти так же сильно, как если бы меня позвали нырять с аквалангом в темные и холодные воды в ночь Хэллоуина. Не знаю, что именно заставило меня перейти грань.
Я просто знаю, что эта Бестолковая Барби задела меня за живое. И я, черт возьми, позволил ей.
Что еще хуже, она ускользнула, и я даже не знаю как.
Я качаю головой.
Мы долго смотрим друг на друга, прежде чем выражение лица Лиандера смягчается. Он кладет руку на мое плечо, другой все еще держит дротик на весу, как драгоценное подношение.
— Робби изготовил последнюю партию радужного фентанила, обнаруженную копами во время рейда на прошлой неделе.
Брови Лиандера приподнимаются, когда Робби протестующе визжит с другого конца комнаты.
— Он нацелился на детей, Лаклан. И на этот раз он случайно добрался до детей, чьи родители могут себе позволить нанять людей, которые могут вершить правосудие. Таких людей, как ты.
Я обращаю свое внимание на Робби, который борется с кабельными стяжками, которыми его запястья и лодыжки привязаны к металлическому стулу. В его широко раскрытых глазах нет ничего невинного. Его приглушенные протесты — это эгоистичные мольбы, а не раскаяние.
Хотя я не удосужился узнать подробности выходок Робби до того, как мы его схватили, я знаю, что Лиандер не лжет. Он никогда не лжет.
Я не отрываю взгляда от Робби, когда беру дротик из ладони Лиандера.
Нет необходимости поворачиваться и смотреть на босса, чтобы оценить его реакцию. Я чувствую ее. Его улыбка, словно дыхание, касается моей кожи, прежде чем он отступает на шаг.
Я делаю свой бросок. Робби вскрикивает, когда дротик попадает ему в лоб и, срикошетив от кости, приземляется ему на колени.
— Ух, хорошая попытка. Почти в яблочко. Но я все равно выигрываю, — заявляет Лиандер, выстраиваясь в очередь для следующего броска. Он уже собирается пустить дротик, когда раздается сигнал тревоги. Мы одновременно поворачиваемся к экрану. Запись игры в регби приостанавливается, а на экране камер наблюдения в правом верхнем углу видны ворота поместья Лиандера. Там стоит старая «Хонда Сивик».