— Поразительно, но совсем нет.
— Всего один кусочек?
Я качаю головой.
— Приберегу место для сегодняшнего вечера.
— Ах, да. Роуэн готов к торжественному открытию своего нового заведения «Палач и черная птичка»? — Лиандер открывает коробку с пепперони и достает кусочек. Мои зубы сжимаются, как это происходит каждый раз, когда он упоминает моих братьев по имени. Лиандер всегда был добр к ним, в тех редких случаях, когда встречался с ними лицом к лицу. Но доброта — это коварная маска. Приманка. Я видел уродливое существо, которое скрывается за дружелюбием.
— Готов настолько, насколько это возможно.
— Пожелай ему удачи от меня, ладно? — улыбается он, откусывая еще один кусок пиццы и запивает большим глотком пива. — Два ресторана. Кто бы мог подумать, что вы все так далеко пойдете. Роуэн — успешный шеф-повар. Фионн — долбанный врач. А у тебя своя мастерская. Спорим, ты и представить себе не мог в тот день, когда я вас нашел, как я вас подниму.
— Ага, — отвечаю я, и мой голос слабеет, когда туман воспоминаний рассеивается, вступая в борьбу с настоящим.
— Я до сих пор помню, как будто это было вчера — Роуэн был таким неуклюжим подростком, по подбородку текла кровь. Как будто из фильма про зомби. Сначала я подумал, что он откусил от Фионна кусок, пока не понял, что тот зашивает губу Роуэна гребаной швейной иглой.
Я киваю, или, по крайней мере, мне так кажется. Лиандер продолжает говорить, но я его почти не слышу.
Воспоминание осталось незапятнанным. Я как будто окунулся в этот момент. Каждое изображение четкое. Ясное. Я помню каждую деталь, от мельчайшей до огромной. Я все еще чувствую призрачную пульсацию в кончике своего отрезанного пальца. Вижу тот самый багровый оттенок, который сочился из глубокого пореза на верхней губе Роуэна. Я помню сосредоточенность в глазах Фионна, когда он протягивал нитку через разорванную плоть. Помню, как лунный свет лился в окно и отражался от разбитых осколков стекла и последних фарфоровых маминых тарелок, разбросанных по полу.
И особенно ярко я помню безжизненное тело отца, лежащее у моих ног, мой ремень, обернутый вокруг его шеи, один конец которого все еще был обмотан вокруг моего липкого, трясущегося кулака.
Роуэн тогда повернулся ко мне, нитка туго натянулась между его разбитой губой, а игла была зажата в пальцах Фионна. Его взгляд был мягким, таким мягким, что я понял: возможно, это первый раз, когда я видел его расслабленным.
Всего мгновение спустя вошел Лиандер и изменил все, даже все, что казалось безвозвратным. Ремень все еще был обмотан вокруг моего кулака. И когда Лиандер посмотрел на меня сверху вниз, то ухмыльнулся.