Телефонный звонок прервал перевод Абулхасана. Дадгар поднял трубку и передал ее Абулхасану, который, выслушав говорящего, сообщил:

– Это Кин Тейлор.

Минутой позже он положил трубку и сказал Хауэллу:

– Кин на крыше «Бухареста». Он говорит о пожарах возле тюрьмы Гаср. Если толпа пойдет приступом на тюрьму, Пол и Билл могут пострадать. Он предлагает, чтобы мы попросили Дадгара передать их в американское посольство.

– Хорошо, – сказал Хауэлл. – Попросите его.

Он выждал, пока Абулхасан и Дадгар разговаривали на фарси.

Наконец Абулхасан перевел:

– В соответствии с нашими законами они должны содержаться в иранской тюрьме. Он не может считать посольство США иранской тюрьмой.

Все бредовее и бредовее. Вся страна разваливалась, а Дадгар никак не мог оторваться от своего справочника инструкций. Хауэлл промолвил:

– Спросите его, каким образом он предлагает гарантировать безопасность двух американских граждан, которым не было предъявлено никакого обвинения в преступлении.

Прозвучал ответ Дадгара:

– Не беспокойтесь. Самое худшее, что может случиться, это захват тюрьмы.

– А если толпа решит напасть на американцев?

– Чьяппароне, вероятно, уцелеет – он может сойти за иранца.

– Прекрасно, – сказал Хауэлл. – А Гейлорд?

Дадгар просто пожал плечами.

* * *

Тем утром Рашид рано покинул свой дом.

Его родители, брат и сестра решили весь день не высовывать носа на улицу и настаивали, чтобы он поступил таким же образом, но молодой человек и слушать их не стал. Он знал, как опасно находиться на улицах, но не мог отсиживаться дома, пока его соотечественники творили историю. Помимо этого, у Рашида не шел из ума его разговор с Саймонсом.